А вот и окончание истории:
url=http://radikal.ru/fp/6c45ec3f77214932b48e04fb80223c8f]1d26f4236296.jpg[/URL]
Каттлфиш влетел в мастерскую, весь его вид выражал волнение и восторг:
- Мистер С, угадайте, кого я встретил в «Старой Вонючей Норе»?
«Старая Вонючая Нора» - трактир у самой пристани, принадлежит одному моему знакомому хорьку. Выглядит он под стать названию, сквернейшее местечко…
-Я плохо знаю твоих приятелей, малец... Это Вилу? Впрочем, нет, я забыл, ты не общаешься с богатенькими карапузами…
-Она барсучиха, - подсказал Каттлфиш и чуть склонил голову набок, словно слово «барсучиха» должно было сказать мне нечто большее, чем то, что заключено в этих девяти буквах. Возможно, он даже поднял бровь для пущей выразительности, но это не много ему дало: забыл вам сказать, что Каттлфиши отличаются от других горностаев особо густым и длинным мехом. Капиллатус был волосат, как росомаха, а ботфорты носил на размер больше, чтобы просто поместить в них не в меру заросшие лапы. Порой мне кажется, что его избранница, действительно, была росомахой, потому что сын вышел еще страшнее: пряди шерсти торчали из драных штанин и дыр на шелковой рубахе. Единственная, кстати, шелковая вещь в его скудном гардеробе, он получил ее за золотую серьгу, которая не была ему нужна, ибо, опять же, полностью скрывалась волосами из его ушей. Густые волосы падали и на лоб, так что вся выразительность его мимики терялась в космах бурого меха. В любом случае, я его не понял:
-Барсучиха? И что?
-Ее зовут Белла, и она дочь лорда Вепря.
Белла Броктри! Вот тогда-то я и вспомнил юную брокхолльскую барсучиху. Много сезонов назад, когда Северные Горы еще были молодыми, а Льды и вовсе льдами не были, наши семьи были очень дружны. Но все это в прошлом: по крайней мере, я не знал лично ни одного брокхолльского барсука. Беллу я видел сезонов десять назад, тогда ее отец как раз посещал Рифтгард. Честно сказать, она и не оставила хороших впечатлений: на редкость вздорная капризная девчонка…
-А, Броктри. И что же она?
***
А она сильно изменилась, судя по рассказу Каттлфиша. Да, теперь это была практически взрослая барсучиха, практически ровесница моего приемыша. Но дело было даже не в том: Белла стала своевольной и упрямой особой, готовой пойти против воли отца-лорда ради собственных интересов. А интересовалась она, как не трудно догадаться моему верному читателю, кораблями, партизанским движением мелких насекомоядных, военной историей – словом, все тем, чем не положено интересоваться юной леди.
Около сезона назад она таки сбежала из Брокхолла навстречу приключениям, ибо не престало бесстрашным героям сидеть под домашним арестом. И вот, вчера она вошла в Рифтгард, подняв на уши всех добропорядочных и недобропорядочных зверей. А потом познакомилась с Каттлфишем.
Передаю вам эту историю со слов самого Каттлфиша, хорька Флинка (хозяина «Старой Вонючей Норы», если вы не забыли) и нескольких завсегдатаев его трактира…
***
Трактир «Старая Вонючая Нора» был практически пуст: утром туда почти никто не ходит. За столиком у окна сидело несколько лисиц, у стойки – некрупный кугуар, хорек Флинк – по ту сторону, разглядывал диковинного зверя. На юную барсучиху никто даже не посмотрел.
-Надолго вы собираетесь у нас задержаться? – извивался перед гостем Флинк. Его хитрая физиономия расплылась в льстивой улыбке. Кугуар посмотрел на него, словно на какую-то непростительную ошибку природы, потом глянул на остальных, словно надеясь на помощь:
-Je ne comprends pas un mot. Qu'est-ce que je peux dire cet écureuil?
-Я не рассчитываю на что-нибудь сверх обычной платы – упаси Сезоны! – нет. Хе-хех… Просто если Ваша милость соизволит заночевать…
-Il est ivre? Pourquoi il fait ces sons étranges? – похоже, заморский гость немного струхнул. Флинк никогда не был красавцем: плешивый, гнилозубый, с сильно косящими глазами, он у всех вызывал отвращение. На крупного опрятного кота он, тощий и кривоногий, произвел не лучшее впечатление, скрипя перед ним, и пресмыкаясь. Как позже выяснилось, Королевские Гвардейцы не смогли встретить лорда на пристани, а Флинк, нутром чующий наживу, решил пристроить благородного зверя у себя. За похищение лорда Конколора, владыки Северо-Западных Земель, его здорово выпороли те же гвардейцы, но до того оставалось еще несколько часов, а пока он тщетно пытался преодолеть языковой барьер
Каттлфиш, нарушил мерное бормотание постояльцев, споткнувшись об какую-то крысу, задремавшую у самого входа. Не успел он подняться, как злосчастный грызун, изрыгая проклятия, набросился на него. Немногочисленные зрители расхохотались, но никто и не думал вмешаться.
-Каттлфиш, проклятый щенок, смотри куда лезешь! Хо-хо!
-Ну и болван! Ха-ха-ха! Поделом тебе, горностаев ты щенок!
-Il s'agit d'un cochon de Guinée, ou ... Oui, putain de vous faire sortir! Le tout sur un visage ...
-Ты так скоро к папаше своему присоединишься, мышь меня защекочи!
Под визг и улюлюканье Каттлфиш-младший, наконец, добрался до стойки. Наверное, благодарил судьбу за то, что дала ему густой мех: никто не видел, как он покраснел…
-Похлебку и эль.
-Может по уху и ремень? Крыс то из стражников! Хи-хи-хи-хи… Вот Фабер-то обрадуется…
-Да отстаньте же от него!
Все обернулись на барсучиху. Белла дрожала от негодования и гнева, но даже в этот миг слепой ярости она была прекрасна. Каттлфиш, затаив дыхание, ждал развития событий.
Первым пришел в себя Флинк:
-Это обычный нагоняй, девочка. Тебя он не касается…
-Касается, еще как касается, в этом не сомневайся, вонючка, - барсучиха хмыкнула. – Он – свободный зверь, и вы не имеете права его оскорблять.
Флинк опешил:
-Ну а я чем хуже? Вонючка, видите ли…
-А вы – да, вы все! – всего лишь трусливые подхалимы, сплетники и гадины. Вы сами себе враги, и вы сами себя заарканили. Вот!
-Que se passe-t-il? Qui est cette tamia? – протянул кугуар, но у Беллы на то был свой простой ответ:
-Et vous ne la fermez, vous tromper!
Конколор опешил, глядя дикими глазами на дерзкую барсучиху, но потом, видимо, решил, что спорить с детьми – дело пустое и ниже его достоинства, и потому отвернулся, впредь не говоря ни слова.
13a737d67a39.jpg Белла повернулась к юному горностаю. Последний смущенно уставился в свою миску.
-Может, и не стоило так…
-Да все отлично! Поделом им,– барсучиха весело улыбнулась. Когда Каттлфиш спросил ее, не слишком ли это дерзко по отношению к старшим, она улыбнулась еще шире, а потом высказала все, что думала о «старших» вроде Флинка и ему подобных. Хорек стоял, разинув пасть, но – видно, Конколор оказал на него хорошее влияние – не вмешался, а только испугано покачал головой.
-А как Вас…
-Тебя. Будем на «ты». Меня уже тошнит от этих ужимок…
-Гм. Так как тебя зовут?
-Белла. Просто Белла. А ты…
-Т. Дж. Каттлфиш. – горностай нахмурился. – Что смешного?
Барсучиха, действительно, смеялась: пыталась сдержаться, краснела, но все равно смеялась. Ее карие глаза виновато потупились.
-Ничего… Хи-хи… Извини. Никогда не встречала горностая по имени Каттлфиш.
Парень все понял.
- Да… Серьезно, я понимаю. У нас в роду те еще моллюски.
На сей раз оба покатились со смеху. Посетители трактира удивленно переглянулись: возле грязной стойки, в окружении грозных и тупых, надменных и жалких отбросов звериного общества стояли барсучиха и горностай и смеялись в голос, словно назло окружающему их кошмару…
***
-… А твой отец?
-Н-ну… Его уже давно нет в живых. Он погиб, когда мне было два сезона.
-О. Прости.
-Ничего. У меня есть мистер С.
-Мистер – кто?
-Мистер С. Соллерс, значит… Фабер Соллерс – плотник и резчик по дереву. Он вырастил и воспитал меня. Не будь его, я не знаю, что бы со мной было.
-Я не знаю, что с тобой будет, если ты не починишь струг, обезьяний потрох! Иди домой!
Уже несколько дней они проводили вместе – Каттлфиш и Белла. Пострел бывал в мастерской только утром, когда мы оба должны были работать, и ночью, когда я загонял его спать. Все остальное время он посвящал своей новой товарке: они ходили рыбачить, лазили по крышам, катались на лодке – словом, наслаждались обществом друг друга.
Барсучиха никогда не заходила в мою мастерскую. Вот и теперь, увидев меня издалека, она, по старой еще привычке, присела в реверансе, но потом, спохватившись (как никак, теперь она уже не леди), унеслась прочь, ожидать приятеля у калитки… Каттфиш помахал ей вслед и весело взбежал на крыльцо.
dce5e9b0637d.jpg -Она – чудо!
-Она – егоза. Почини струг, будь уж так любезен.
Сидя за столом, Каттлфиш все не унимался, рассказывал мне о похождениях блудной дочери лорда Вепря. О том, как Белла повздорила с землеройками-партизанами. О том, как Белла дошла до границы с Южноземьем за полтора месяца, но повернула назад, так как на нее напали жабы. О том, как жила в монастыре Глинобитная Обитель с настоящими мышами-монахами. Я лишь качал головой: в Рифтгарде мышей не водилось, слишком уж суровые у нас нравы...
-А еще она хочет отправиться через Западное море, увидеть, что находится за закатом.
-Мир кругл.
-Да это я символично, мистер С!
Символично… Знаем мы ваше «символично»: изображать бесстрашных путешественников, весело, да, но от себя не убежишь: место Беллы - в Брокхолле. Жабы – не самые страшные противники, барсуку они не опасны. Землеройки – крикливы и драться любят, верно, но они убивают нечисть. До поножовщины с барсуками у них дело не доходит. Можно сказать, что Белле везло до сегодняшнего дня. Но это – Север. Тут никто не пощадит тебя за то, что ты – еще дитя. Многим здесь обломили крылья, потому мне так не хотелось, чтобы эти юные звери поняли это слишком поздно. Но я ничего не сказал. Даже когда Каттлфиш заговорил о рыбалке в Угрюмой Бухте.
-Место отличное. Тихо… И рыба там – прелесть: сельдь, семга…
-К утру чтоб оба вернулись. С уловом или без, - я постарался напустить на себя серьезную мину, но, видно, получилось плохо: Каттлфиш смекнул, что к чему, и ринулся ко мне, заключив вашего покорного слугу в объятия.
-Спасибо, мистер С!
-Ну… Ладно-ладно, хватит… Тьфу! Когда же ты космы свои заплетешь?..
Мне вдруг стало жалко их обоих. Ведь, в самом деле, что может случиться? Неужели, там обязательно должны быть гвардейцы Кошака? А если и будут, то обязательно они должны сцепиться? Все будет хорошо, решил я, чувствуя прижавшееся ко мне костлявое, но крепкое тело.
***
-Грубое дерево попалось. Нужен двуручный струг…
-Фаб, ты же мне друг, да?
-Так-таак…Усушка не должна быть сильной… Ага…
- Фаб, ты же мне друг, да?
-Однако прочность подкачала… Хорь тебя дери!..
-Ты же мне друг, да?
-Проклятье! Что же ты…
-Ты же мне друг, да?
-...Будешь делать… Что?...
-Друг, да?...
________________________
Друг… Я делал все, что в моих силах, чтобы гвардейцы не нашли беглецов. Я носил им еду, следил, чтобы в подвале было сухо и не очень холодно, Флинк (как странно, что этот ничтожный подлипала заинтересовался их спасением!) предупреждал меня о всяком приближении зверей Старого Кошака, и на том ему спасибо.
После позорной порки хорек изменился: ненависть к гвардейцам передалась и ему, похоже, он почел за честь помочь мне и насолить королю. Именно Флинк в ту злополучную ночь привел ко мне двоих барсуков. Именно Флинк рассказал, что случилось:
-Они были там около полудня, барсучиха и твой приемыш. Забросили сети, сидели себе, никого не трогали. Смеялись, болтали…Моя племянница, она в Угрюмой Бухте с детишками сезонов шесть живет, сама весь этот спектакль видела…
Так о чем это я?.. Ах, да! Ну, так и сидят они в лодке, а тут же рядом этот барсук, как его бишь… Бурополос. Вот! И этот самый Бурополос рассказывал, мол, что рыбачил там с прошлого вечера, устал. Ему семью кормить: мать, братьев, сестер… А Минкс сама сказала, она не даст соврать, что там щенков этих барсучьих - дюжина! Большая семья… Вот, а Бурополос там за старшего, родитель давно ведь преставился. Каттлфиш ничего не ответил, а товарка его и спрашивает, не обременительно ли это: няньчить такую ораву. Ну он смеялся, скажу тебе!.. Говорит, мол, «не обременительно, сударыня, они – кровь от моей крови, я за них ответственность несу, ведь это выше и важнее всяких там скитаний». Сказал, что будь он лордом, то все бы отдал за своих слуг. Девчонка не поверила, видимо, надулась, как индюшка, так они с Каттлфишем еще с полчасика сидели, молча…
Барсук, значится, домой собирался идти, а тут эти пятеро… Из резиденции Его Высокоблагородия. Сказали, пройдем, пес полосатый, ты в кладовую Его Величия рыбы мало отдал. Он, конечно, про своих им начал рассказывать… А старшой у них – сам Транн, сын Кошака! – и говорит, мол, тебе, шавка, значится, своих обормотов жалко? А что король? Ему с голоду помирать? Зима на носу! Тому глупости хватило сказать… Эээ… Глупости или смелости? Ай, ладно!.. Короче, Бурополос предположил, что короля кормит еще сотни таких, как он, так что беспокоиться не о чем. Что тут началось!.. Этот котенок Транн, не старше твоего Каттлфиша, такой вой поднял! Приказал вязать беднягу и тащить ко двору, где с него, ничего не смыслящего, наглого деревенщину, обязательно шкуру спустят по лоскуткам…
Но тут вмешался Каттлфиш: сиганул из лодки на пристань, подошел к Транну и сказал, мол, не трогайте парня. Кому сказал! Унгатт-Транну, и так резко, в лицо! Тот опешил, давай верещать, что горностаевому щенку тут вообще делать нечего, пусть катится подобру-поздорову со своей товаркой, иначе их всех, мол, в темнице сгноят… Вот тогда-то Каттлфиш и огрел его трезубцем. Не веришь? Точно говорю: выхватил у Транна трезубец и шандарахнул его по полосатой башке! А потом приставил вилку к горлу и сказал, что это он, Транн, кататься будет, прощения у него, Каттлфиша, просить. У него и его друзей. А как стражник спросил его, кем сам-то он будет, так он замахнулся трезубцем – лихо так, аж воздух свистнул – шлепнул принца по заду, так что тот в воду полетел, и говорит зычно так, не думал, что он так рычать может: «Я, щучьи вы потроха, - Трамун Каттлфиш, вольный пират! И я сам решаю, с кого шкуру спустить, а кого насадить на кол! Хо-хо! Да, мышь меня защекочи, и если кто из вас задумает бросить меня или этих барсуков в темницу – пусть сразу выходит, я мигом его подлечу!»
9dcd4cde5046.jpg Никто не вышел. Местные окружили гвардейцев, разглядывали скулящего на мелководье Транна, вслух – это при гвардейцах-то! – восхищались смелым юношей, спрашивали, не могут ли быть полезными вольному разбойнику. Ну, он и потребовал, чтобы принца и его прихвостней разоружили, связали и пустили в свободное плаванье. Когда пленники заскулили, он сжалился: «В плаванье – это бишь в замок. На первый раз. Но если снова кого тронете – в море, на дырявом плоту!»
Их и отпустили, связанных, как он и велел. Все так счастливы были: настоящий заступник нашелся!.. А потом до них и дошло, что достаточно тем болванам встретить другой отряд – как за мятежниками начнется охота! Минкс сама привела их ко мне, обо всем рассказала, предупредила, что если их найдут в «Норе» - поркой я уже не отделаюсь… Ну да пес ними, с Кошаком и его прихвостнями! Теперь им трудно будет удержаться у власти, особенно когда все уже поняли, что они тоже не боги! Я буду рад дожить до того дня, когда Каттлфиш и ему подобные бросят Его Светлость на корм рыбам.
ce3ed5f2a9bf.jpg ***
Сначала барсуки – Белла и Бурополос – жили у меня, а Каттлфиш – в подвале трактира. Потом они, ночью, поменялись местами. После происшествия с лордом Конколором никто не подумал, что Флинк, этот трусливый хорек, решится на такой риск, как укрывательство государственных преступников. Меня же, как бывшего капера, никто бы и не думал подозревать. Приемный отец опасного преступника, самого Трамуна Каттлфиша, пирата, вероломно напавшего на принца со спины!.. Звери смотрели на меня с сочувствием, непониманием. Но не подозрением. Ибо они думали, что долг для меня – превыше всего.
***
-Белла отправится на юг, в Брокхолл, Бурополос пойдет с ней. Минкс позаботится о его семье, да и другие обитатели Бухты им помогут… Думаю, барсучата могут даже подружиться с хорьками. Хе-хе! А почему нет? Они почти ровесники, а Минкс – отличная воспитательница. Кто бы думал, что они с Флинком родственники, горностай меня дери!.. Ох, прости малец…
-Ничего, мистер С. Все путем!
По правде сказать, я сильно сдал. Мне было неловко перед Каттлфишем, неловко перед Беллой, перед Флинком – перед всеми. А вот сам Каттлфиш, казалось, стал увереннее. А почему ему и не быть таким? Он опозорил королевскую гвардию, побил принца, стал героем в лице зверей, еще недавно не принимавших его всерьез… Он делал успехи и не многим уступал Капиллу.
Я уже собрал ему еды в дорогу – пути горностая и барсуков должны были разойтись: Бурополос с Беллой пойдут на юг через горы (на двоих барсуком никто не решится напасть, особенно если с ними будет хороший проводник-росомаха), а в Цветущих Мхах каждый из них сможет выбрать свой путь… Впрочем, за несколько недель они так подружились, что я думаю, в Брокхолле они будут жить вместе: сильный и умный хозяйственный парень и добрая, упрямая девица с большим сердцем. Каттлфиш отправится через Западное море на корабле моего брата. На островах он, может, начнет новую жизнь, а если и нет – через несколько сезонов, когда история о нем малость подзабудется, он вернется… Хотя, забыть этого славного оборванца, напомнившего северянам, что они - сами хозяева своей жизни… В любом случае, он не пропадет.
-Мистер С.
-Да?
Косматая голова горностая склонилась, голос стал тише:
-Я могу попрощаться с ними?
-Конечно, - ответил я. Для сына Капиллатуса Каттлфиша я готов был на что угодно.
Каттлфиш-младший вышел во двор и поежился: даже его длинный мех не спасал от ночного холода. Белла и Бурополос стояли у калитки, нагруженные одеждой и провиантом, проводник-росомаха стоял тут же. Барсучиха кивнула своим спутникам:
-Оставьте нас ненадолго, хорошо?
Двое крупных зверей отошли подальше. С минуту барсучиха и горностай стояли молча, не зная с чего начать.
-Мистер С говорит… Э… Что ночи на севере длинные, у вас с Бурополосом будет достаточно времени на длинные переходы. Стражники вас вряд ли остановят…
-Трам, все хорошо, - глаза ее заблестели. – Ты все правильно сделал.
-Знаю.
-Нет, серьезно! Кто-нибудь должен был их проучить. Бурополос тоже так считает.
-Бурополос… - горностай грустно улыбнулся. Вдруг улыбка сползла с его физиономии. – А что будет с тобой?.. То есть, я хотел сказать, что с вами будет?
-Все будет хорошо. Мы вернемся в Брокхолл, к моему отцу… Я знаю, ты удивлен. Может, даже расстроен. Но так надо, поверь… Мне это не в тягость. Просто, я поняла, что там я принесу больше пользы, помогая моему народу – да, моему народу, я же, все-таки, леди Белла. Я несу за них ответственность. Это мой долг.
Каттлфиш, казалось, готов был сквозь землю провалиться. Он уже ничего не понимал.
-А каков же мой долг?!
-Никакой. Ты теперь вольный разбойник, каким и хотел стать. Ведь верно?
Он задумался. А ведь верно! Он уже не был учеником плотника, я и сам это видел. Подмастерье исчез. На его месте стоял свободолюбивый и независимый бродяга – вполне себе благородный, немного костлявый, но от того не менее благородный.
-Верно, - снова улыбнулся он. Белла заключила его в жаркие объятия, оба плакали.
-Я буду скучать, Трам.
-Я… Я тоже. Н-ну иди. Иди же… Скоро утро.
790988629908.jpg Он смотрел, как барсуки и росомаха уходят на юг, и весь вид его говорил о затаившейся в глубинах души печали… Горностай обернулся, и увидев меня преобразился… Да, сказал себе, мол, не престало разбойнику нюни распускать, приосанился и двинулся навстречу.
***
Трехмачтовый «Потрошитель» замер у причала, его силуэт четко выделялся на фоне моря. На борту суетились звери. Пора.
-Стрим встретит тебя на корабле. Веди себя прилично, но не пресмыкайся – помни, что перед тобой – каперы, звери подлые… Я и сам таким был, знаю, о чем говорю: они и Кошаку тебя продать могут…
Каттлфиш фыркнул:
-Я не боюсь Кошака.
-И их не бойся, просто будь осторожен, хорошо? Не надо трястись, как осиновый лист. Будь всегда уверенным, упрямым, смелым, стойким… И хитрым. Чем ты заметнее, тем ты незаметнее, как говаривал Клод Соллерс. Сам он был рыж, носил яркий плащ… Какая скрытность? От того никто и не подумал, что он – охотник на драконов. И тебе надо быть броским.
Я оглядел своего подопечного, от волосатых ушей до босых грязных лап… Босых грязных…
-У меня для тебя кое-что есть. Подожди минутку.
Он ждал, пока я принес из мастерской свой подарок. Я никогда вот так, торжественно ему ничего не вручал, потому-то Каттлфиш весьма удивился, особенно, когда увидел, что это…
-Башмаки?
-Не просто башмаки. Это отличные, деревянные башмаки. Прочные, отлично переносящие сырость. Чудо!
-Спасибо, конечно, мистер С, - Каттлфиш смутился (может, от того, что никогда не носил обуви?). – Но зачем мне башмаки?..
-Ясень пень, похлебку ими черпать, дурень! – мне чуть дурно не стало, но увидев его смущение, я успокоился. – Носи на здоровье, малец. Ни один зверь не сможет верно чувствовать почву под лапами, не имея хорошую пару башмаков, поверь мне. Сандалии быстро потеряешь. Ботфорты… Твой отец изрядно с ними намучался. Ты же не будешь шерсть на лапах стричь, верно? Вооот… А башмаки тебе всегда пригодятся, можно сказать, они тебе имя сделают. Я уверен…
-Отправляемся! – в дверях возник мой младший братец, Стрим Соллерс. – Где твое дите?
-Сейчас-сейчас! – Каттлфиш от души пожал мне лапу. – Спасибо вам, мистер С. За все спасибо.
Он надел башмаки и выскочил на улицу. Его обдало холодным соленым воздухом, но горностай не чувствовал мороза. Его сердце переполняло веселье, жажда приключений читалась в его глазах. При лунном свете он вдруг особенно сильно напомнил мне Капилла… Сердце у меня защемило…
-Каттлфиш!.. Каттл… Тьфу!.. Трамун!
Он уже взбирался на палубу, но соскочил тут же обратно, под неодобрительное ворчание экипажа. Он удивленно остановился передо мной – удивленно, ибо я впервые, может, позвал его по имени.
-Мистер С?
-Трамун… Ты… Это… Космы свои заплети. А то как паклей обвесился, честное слово!
-Да, мистер С. Прощайте, мистер С!
Грохоча башмаками, он снова понесся по причалу навстречу своей новой жизни. А я подумал, что он еще просто молод. Привыкнет к морю, поправит здоровье… Растолстеет. Он еще своего папашу вширь перерастет, зуб даю!
8c764e720bc3.jpg ***
-Фаб, ты же мне друг, да?
-Да, Капилл. Не сомневайся.
Конец