Отправлено: 01.05.10 21:45. Заголовок: Сказки дядюшки Танели

 Отправлено: 03.11.10 13:20. Заголовок: Да без, что называет..

Да без, что называется, проблем х)

 Отправлено: 03.11.10 13:20. Заголовок: Taneli ок, тогда жд..

Taneli
ок, тогда ждем)))

 Отправлено: 09.11.10 16:08. Заголовок: Рассказ имени Большо..

Рассказ имени Большого Пьяна. Короче, я его тоже написал будучи в, хм, изрядном подпитии.
Мне просто стало интересно, почему же Мартин не в Тёмном Лесу, а защищает аббатство. Не иначе как из Леса его прогнали. Ну и, надеюсь, никто не возражает, что я в этом рассказике тоже присутствую. Что поделать, у Танели ведь тоже были весомые причины ненавидеть этого мелкого мышастого задаваку.
Редактировать не буду, ибо не хочу.

В Рэдволле в спальне Мартина вокруг постели умирающего воина собрались почти все жители аббатства. В их лицах читалась скорбь, но тем не менее каждый понимал: старому мудрому воину-мыши уже пора на покой. Он прожил долгую полную самых разнообразных событий жизнь, пережил почти всех своих друзей, сделал для каждого жителя аббатства очень многое. А после разрушения Котира он стал живой легендой для каждого лесного жителя.
Но возраст не щадит никого. В последние месяцы Мартину становилось всё хуже и хуже. Он почти потерял зрение и полностью лишился голоса и возможности слышать, ходить он не мог, ел с трудом. Все в аббатстве понимали: в Тёмном Лесу ему будет лучше.
Рядом с Мартином сидела старая барсучиха Белла, его верный друг и наставник. С каждым хриплым вдохом старика она понимала: жить ему осталось даже не дни - часы, а то и минуты. По капельке жизнь покидала легендарного воина.
Сухие покрытые морщинами губы старой мыши в последний раз сделали вдох, бока перестали тяжело подниматься и опадать, глаза остекленели. Великий воитель Рэдволла и один из его основателей был мёртв.
Белла посмотрела на него и украдкой вытерла слезинку.
"Удачной дороги в Тёмный Лес, Мартин".

Мартин открыл глаза. Вокруг росли массивные старые деревья, через кроны которых просачивалось солнце. Тихий шелест листвы успокаивал, но в то же время было в нём что-то, что заставляло идти вперёд. Сам Мартин стоял на покрытой нежным песком широкой дороге, ведущей куда-то вдаль.
Воин-мышь оглядел себя. На нём была его воинская туника - не особо изысканное, но очень удобное в бою одеяние. Мартин не чувствовал ни старости, ни усталости, ни своих болезней, свалившихся на него со старостью. Не было сомнения: сейчас он стоит на тропе, ведущей в Тёмный Лес.
Мартин медленно пошёл по песчаной дороге. Его предположения подтвердились: впереди стояли огромные сделанные из белого камня ворота. Даже деревья за ними были другими: они росли более густо, отчего лес за ними и вправду казался тёмным. Но Мартину даже казалось, что он ощущает взгляды стоящими рядом с этими воротами зверей - своих друзей.
У Мартина не было сомнения, что за воротами стоят именно они. По преданиям, умершего в Тёмном Лесу всегда встречали те, у кого было что сказать ему при входе. Это могло быть всё что угодно: слова приветствия, утешения, даже вопросы. После этого душа зверя могла остаться в Тёмном Лесу.
При мысли о друзьях сердце Мартина забилось быстрее. Сейчас ему казалось, что он так много им не успел сказать, так мало времени был с ними... это и заставило воина ускорить шаг.
Но стоило ему подойти к белым воротам, как два обоюдоострых клинка, сверкающих даже в темноте, преградили ему с лязгом путь в Тёмный Лес.
- Что происходит?! - возмущённо воскликнул Мартин. Он не ожидал, что ему преградят дорогу. Но кто знает, может, оно так и надо?
Но чем больше Мартин смотрел на тех, кто стоял по другую сторону ворот, тем больше убеждался: что-то тут не так. За ними стояли самые разные звери: ежи, белки, мыши, выдры, даже пара ласок, крыс и хорьков. Ни одного знакомого Мартину зверя среди них не было. Однако в глазах умерших читался немой укор.
Толпа зверей разошлась в разные стороны, пропуская кого-то вперёд себя. "Неужели это друг?" - возликовал было Мартин. Но тут же от его ликования не осталось и следа. Приближавшийся к нему зверь был молодым серо-коричневым горностаем, одетым в пиратский наряд.
Мартин долго копался в глубинах своей памяти пытаясь вспомнить, где именно он видел этого зверя. Ведь он его точно когда-то видел, но где? Но память так и не смогла отыскать подходящий образ.
- Явился, убийца? - с надрывом спросил у него тем временем незнакомец.
Мартин попятился. И тут же толпа снова разомкнулась, пропуская к воротам ещё одного зверя.
- Явился, явился, - промяукал этот зверь до ужаса знакомым голосом.
Цармина! Та самая кошка, что держала в страхе всю Страну Цветущих Мхов и победа над кем принесла Мартину славу. Сейчас она не была той самой запуганной кошкой, которую Мартин загнал в своё время в воду. В Тёмном Лесу она снова стала самой собой - жестокой правительницей и превосходным воином.
- Как ты мог? - спросил кто-то из толпы.
- Ничего не понимаю, - сказал Мартин и потряс головой из желания убедиться, что всё это не сон, - кто вы? Что я вам сделал?
Незнакомый горностай посмотрел на Мартина с изрядной долей презрения. Было видно, что меньше всего ему хочется говорить с этой мышью, но объяснить ему, за что его не хотят пускать в Тёмный Лес всё-таки стоило.
- Я всегда мечтал встретиться с моим отцом, поговорить с ним. Хотя бы одним глазом на него взглянуть. А ты не дал мне этого. Я потратил не один сезон на его поиски, а пришёл на могильник! Ты превратил меня в безумца, который убил кучу невинных зверей и в конце концов покончил с собой!
Липкий холодный пот прошиб Мартина. Он предпринял ещё одну попытку вспомнить, где и когда он встречался с этим непонятно за что злым на него зверем и когда успел убить его отца, но вспомнить не смог.
- К своему счастью, ты со мной ни разу не встречался, - прошипел горностай. - Тут твоя дырявая башка тебя не подводит, мышиная шкура. Но врать мне о том что ты не знаешь моего отца, Бадранга, - при этих словах он показал куда-то в толпу, - не надо!
Мартин посмотрел, куда указывал его разъярённый собеседник, но почти сразу же отвёл взгляд в другую сторону. Среди всех зверей там и вправду стоял Тиран Бадранг, горностай, захвативший много лет назад в рабство Мартина и его бабушку Уиндред, зверь, решивший построить на Восточном побережье свою крепость, чтобы жить там королём и отобравший у Мартина меч его отца, Люка Воителя. Тогда, когда Мартин убил Бадранга, вонзив этот самый меч в его сердце, он поклялся, что никому не расскажет о том, что он пережил у его крепости. И клятву свою сдержал. Даже лучшие друзья Мартина не знали об этом ничего. И дело было даже не в том, что Мартину было больно вспоминать о рабстве. Ему было больно вспоминать о кое-чём - а, точнее, о кое-ком - другом.
О Розе.
Роза, юная мышка из Полуденной долины, в ту пору не раз спасла Мартину жизнь. Что скрывать, Мартин любил её очень сильно. Никто не знает, как бы у них сложилась судьба в дальнейшем, если бы в дело не вмешался роковой случай. В последнем бою в крепости Бадранга тиран толкнул Розу в стену, и мышка сломала себе шею.
Неожиданно Мартину стало одновременно стыдно и страшно. Оказывается, он не просто скрыл - он забыл, словно вычеркнул из своей жизни дела тех дней. Он забыл не то что Бадранга и его крепость - даже своих старых друзей. И Розу...
Мартин ещё раз окинул взглядом толпу. Ну как же он мог быть таким слепым?! Вот же, вот они его старые друзья, воевавшие с ним за свободу на Восточном побережье. Мартин даже ненадолго воспрял духом: они его помнят, они ему помогут и его пустят в Тёмный Лес! Но эта надежда растаяла так же быстро, как и появилась. Не было сомнения, все звери видели Мартина, но на их мордах читалась только одно.
Безразличие. Словно он им был совсем чужим.
- Ну что, вспомнил? - с насмешкой спросил горностай.
Мартин робко кивнул, но тут же говорить начала Цармина:
- Ты убил меня как... как... как последняя нечистая и подлая дрянь, мышонок! - провизжала кошка. - Нет ничего более тварского, чем долго давить на чужие страхи, прежде чем убить. Ты прекрасно знаешь, что кошки боятся воды, но ты сначала медленно топил мой замок, а затем загнал меня в воду и смотрел, как я тону!!!
Бадранг тем временем встал рядом со своим сыном и Царминой. От этого Мартин даже попятился: ещё, чего доброго, эти злодеи убьют его! Про то, что он сейчас у ворот Тёмного Леса, Мартин и думать забыл.
- Ну уж нет, стой, о храбрый воитель Страны Цветущих Мхов! Что же ты убегаешь, как нашкодивший детёныш? - раздался голос из толпы.
- Даже мы не боимся стоять тут перед тобой, святоша, - сказал сын Бадранга, - мы, которым при жизни все плевали вслед, а после нашей смерти подобные тебе твари танцевали на могилах!
Сделав над собой усилие, Мартин подошёл ближе к воротам и посмотрел на Бадранга.
- Я могу понять, за что ты убил меня. Возможно, таким как я и вправду не место в этом мире. Но неужели я и мои ребята сделали тебе что-то настолько плохое, что не заслужили, на твой взгляд, даже того, чтобы наши тела бросили хотя бы в общую яму?
- Или, если даже это не устраивает, кинули рыбам на корм, - добавил молодой горностай.
- И как забавно, - добавил Бадранг, - ты разрушил мой замок и крепость Цармины. Но это тебе не помешало выстроить в Лесу Цветущих Мхов и свою цитадель. Чем же ты в таком случае отличаешься от нас?
Мартин был готов упасть на колени и искренне попросить прощения у всех этих зверей. В те минуты ему было всё равно, что при жизни они были злодеями, причинившие мирным зверям много горя. Целая куча мелких ошибок по жизни, которым Мартин особого значения никогда не предавал, сейчас превратились в большой ком. Каждый промах, каждый неверный шаг теперь имел большой вес и преграждал Мартину путь в Тёмный Лес двумя клинками, скрещёнными у ворот.
Внезапно на Мартина нахлынуло дикое отчаяние. Он посмотрел в толпу зверей, пробегая взглядам по знакомым мордам и ища в них хоть каплю поддержки и сочувствия:
- Друзья! Ну вы же помните меня, вы знаете, каким я был! Пожалуйста, пусть они пустят меня сюда! - в бессильном отчаянии кричал воин.
- Ты забыл нас - мы забыли тебя, - сказала Мартину белка в песочного цвета платье. - Для нас ты теперь чужак, коли смог так легко нас покинуть и выбросить из головы всё, что мы когда-то прошли.
- Нет! Ты врёшь! Вернее... ты ошибаешься, - поправился Мартин, вспомнив, что в Тёмном Лесу никто не способен лгать. - Я помнил вас! Просто... Просто...
- Просто я совсем заврался и не знаю, что такое вам тут сказать, - закончил за него сын Бадранга. - Посмотри: среди всех этих зверей нет твоей невесты, убитой в крепости моего отца. А знаешь, почему?
Мартин помотал головой.
- Она не хочет иметь дела с тем, кто у могилы клялся хранить ей верность, а потом просто вычеркнул из памяти, будто её не было, - ответила за горностая Цармина. - Ты предал даже её.
Эти слова словно послужили каким-то сигналом для всех зверей. Каждый из них стремился сказать Мартину что-то упрекающее.
- Ты бросил пещеры...
- Зачем ты молчал?
- Почему ты решил, что тебе позволено строить свою крепость, а нам - нет?
- За что ты убил меня?
Мартин с мольбой в глазах посмотрел на молодого горностая, чьё имя так и не было названо за всё время пребывания Мартина у ворот Тёмного Леса. Но тот по-прежнему был непреклонен:
- Видишь, сколько зверей стоит за мной? Большинство их них - те, кого я убил, когда ты лишил меня рассудка. Их кровь на твоих лапах. Не на моих.
- Я извинюсь... - в отчаянии сказал Мартин. - Я исправлюсь, обещаю! Только пропустите меня!
Тот же горностай поднял вверх правую переднюю лапу, призывая всех замолчать. Затем он снова посмотрел на Мартина:
-Ты видишь: никто из нас не перекрывает тебе вход сюда. Мы тут все только для того, чтобы спросить: за что? Тебя не пускает сюда сама Стража.
- И никогда не пустит, - жеманно добавила Цармина. - Так что не судьба тебе быть здесь, мышь.
- Но... куда мне идти?
- Иди-ка ты защищай своё драгоценное аббатство. А то вдруг его постигнет судьба наших крепостей?
Кошка замолчала. Мартин ещё некоторое время стоял у ворот Тёмного Леса, надеясь, что хоть кто-то ответит ему. Он смотрел на толпу зверей, на Цармину, на Бадранга с его сыном... Но все они молчали, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
Мартину ничего не оставалось кроме как развернуться и пойти обратно по песчаной дороге к миру живых, чтобы там его душа вечно стерегла Рэдволл.

 Отправлено: 11.11.10 20:37. Заголовок: хорошо сказано. хотя..

хорошо сказано. хотя, по отношению к Мартину немного жёстко.

 Отправлено: 11.11.10 20:54. Заголовок: Он заслужил. В конце..

Он заслужил. В конце концов, чисто по-моему, надо много в жизни плохого сделать, чтоб тебя в ТЛ не пустили.

 Отправлено: 11.11.10 21:37. Заголовок: Очень понравился ..

Очень понравился "Туман". Сильный рассказ. Мне показалось, что именно так все могло быть на самом деле, учитывая характеры так называемых "мирных лесных жителей". Либо вот так выглядел бы конец книги, если бы Джейкс писал ее не для детей. Хотя там, как по мне, и так много весьма недетских вещей. Да-да, я все знаю о том, что детей сейчас ничем не удивишь-никакой жестокостью и прочими потоками крови, но все же...

 Отправлено: 11.11.10 22:17. Заголовок: Благодарю.) характе..

Благодарю.)

цитата:

характеры так называемых "мирных лесных жителей".

Увы, увы, они только называются "мирными". На деле же, как по мне, они могут быть гораздо злее тех же хищников.
Хищники хотя бы не настолько мстительны.

цитата:

Хотя там, как по мне, и так много весьма недетских вещей.

Та же смерть Розы (не буду далеко за примером ходить). Да и весь "Мартин Воитель" довольно тяжёлый.

цитата:

Да-да, я все знаю о том, что детей сейчас ничем не удивишь-никакой жестокостью и прочими потоками крови, но все же...

Я всё-таки надеюсь, что особо жестоких сцен у меня там нет. Основной упор в "Тумане" я сделал на моральное состояние.

 Отправлено: 11.11.10 23:01. Заголовок: Taneli Да я не прот..

Taneli
Да я не против жестокости.) Просто к слову пришлось, ибо очень часто "Рэдволл" почему-то называют детскими книгами.

 Отправлено: 12.11.10 15:55. Заголовок: Я тоже не против жес..

Я тоже не против жестокости.)

цитата:

ибо очень часто "Рэдволл" почему-то называют детскими книгами.

Возможно, из-за персонажей. Но темы-то там порой поднимаются вовсе не детские.

 Отправлено: 12.11.10 19:53. Заголовок: Возможно, из-за перс..

цитата:

Возможно, из-за персонажей.

Скорее всего. Многим трудно воспринимать "каких-то говорящих зверюшек" как серьезных персонажей. Сразу возникает ассоциация с какой-нибудь детской сказкой. Хотя и в сказках мораль есть ведь...

 Отправлено: 12.11.10 20:36. Заголовок: Лично мне не было тр..

Лично мне не было трудно совсем. Тут оно всё как-то... легче воспринимается. Может, потому, что сразу получается связать облик персонажа и его роль в этой сказке. Героическая мышь, весёлый заяц, хитрый лис... и характеры по этой же причине раскрыть проще.

 Отправлено: 12.11.10 21:02. Заголовок: в самый раз для дете..

в самый раз для детей. А то что про Мартина - возможно. Как на это посмотреть.

 Отправлено: 12.11.10 21:44. Заголовок: Мне как-то привычнее..

Мне как-то привычнее считать, что Рэдволл - он для всех возрастов.

цитата:

Как на это посмотреть.

Ну раз он по, хм, канону не в ТЛ - то какие из этого стоит сделать выводы? Он туда как-то не попал.

 Отправлено: 13.11.10 20:44. Заголовок: ясно..

ясно

 Отправлено: 31.12.10 16:01. Заголовок: Эх, жалко, что особо..

Эх, жалко, что особо рассказов у меня нет. Ну ладно, выложу, что называется, чем богаты. Одну "колонийскую" баечку, одну старую "квейковскую" баечку, "Тирании" кусок (не бойтесь, кусок вполне себе пристойный), пару бреда кусков и Left Behind - про того самого Бадранга-призрака, закованного в цепи.

Ну-с, поехали.
--------------------------------------------------

Лейтенант
По "Quake", тащемто.

Цех переработки отходов. Вычислительный центр. Уже месяц как двое солдат и инженер были отрезаны от остальных. Ходить можно было только по крошечной рубке - тому самому вычислительному центру - и по небольшому коридорчику. В соседней комнате путь в сами цеха преграждали лазеры. А дверь наружу была заблокирована. Из ВЦ можно было отключить лазеры...но система отчего-то не хотела подчиняться людям.
Инженер посмотрел в окно. Небо, как всегда, было затянуто серыми тучами. Холодный ветер поднимал небольшие песчаные вихри. Инженер с трудом проглотил горький комок, вставший у горла.
Звали этого инженера Том аль-Ильмари. В его венах текла кровь двух национальностей: финнов и арабов. Но диковинным у Тома было только его происхождение и имя. Аль-Ильмари был человеком среднего роста, со смуглой кожей, тёмными волосами, стриженными "под горшок" и карими глазами. По званию он являлся лейтенантом и принадлежал к отряду "Пантера".
Двое его друзей-капралов отвлеклись от коммуникатора, который минуту назад что-то говорил:
- Слышь, Том, ты слышал про Восса?
Инженер моргнул:
- Нет. А что с ним?
- Он пару дней назад попал в плен.
- Жалко его, - протянул аль-Ильмари, - хороший был командир и вояка. "Носорогам" второго такого не найти.
С момента этого разговора прошла неделя. За прошедшее время не изменилось фактически ничего.
Том, как обычно, проверял свой гипербластер, как вдруг прочное стекло вычислительного центра треснуло.
- Что происходит?! - вскрикнул один из солдат.
- Том, беги! - выпалил второй, толкнув инженера в сторону двери.
Аль-Ильмари не ожидал толчка и налетел на дверь. Сработали датчики движения, дверь открылась. И тут же в стекло снова выстрелили. Это и решило дело: спасая свою шкуру, Том выбежал в коридор.
Инженер прислонился к стене, желая унять дрожь. Неожиданно он увидел, что в коридоре не один: у двери, ведущей к лазерам стояла огромная фигура. "Значит, барьер пал?" - промелькнула в голове безумная мысль.
Но тут фигура обернулась. У Тома при её виде всё внутри похолодело. Это был киборг, напоминающий шагоход. Только на месте кабины находился торс человека. У несчастного полностью отсутствовали ноги, а половина рук была отпилена. Киборг шагнул вперёд, на лицо человека упал тусклый свет лампы. Том не раз видел это лицо с ярко-голубыми глазами и шрамом на правой стороне.
- Лейтенант Восс!
Бывший командир отряда "Носорог" его тоже узнал:
- Беги отсюда! Я не могу управлять им...
Словно в подтверждение своих слов киборг замахнулся на Тома своей огромной рукой, на которой крепилось странного вида оружие.
- Что это за штука? - удивляясь самому себе, спросил инженер. Наверное, сказывалось нервное напряжение.
Бывший лейтенант выстрелил. Огромного размера чёрный, но с фиолетовыми краями заряд прошёл в опасной близости от Тома. Но тот всё равно почувствовал его мощь: штука, похожая на "чёрную дыру", чуть не утащила инженера за собой.
- Здесь её называют ДМГ! - ответил Восс и неожиданно пошёл в другую сторону.
Том снова прислонился к стене, опустив гипербластер. Опасность миновала. Надо отдышаться и вернуться к своим. "Бедолага Восс", - подумал он. - "Уж лучше смерть, чем такое существование".
Но тут откуда-то сзади снова послышался топот киборга. Он становился всё громче и громче. Том почувствовал, как стена сзади него куда-то исчезает. Едва он успел удивиться, как неведомая сила буквально сковала его и потащила, как пушинку, к стене. Последнее, что услышал Том - лязг металла и хруст костей.
Аль-Ильмари стоял в том же коридорчике. Откуда-то был яркий свет. В лицо дул лёгкий ветер. Мимо проходили призрачные силуэты погибших товарищей. Всё вокруг казалось нечётким: будто Том смотрел на них через грязное стекло. А ветер постоянно усиливался. В конце концов Тому пришлось просто бежать вперёд, чтобы оставаться на месте.
Вдруг какой-то призрак бросился инженеру под ноги. Том попытался устоять, но ветер понёс его назад. Раздался глухой удар...
- Том, Том, - услышал он сквозь тьму.
Том открыл глаза, которые уже подёрнулись пеленой смерти. Он лежал у входа в ВЦ, рядом с ним стояли его друзья-капралы. Увидев, что инженер очнулся, один из них сказал:
- Ты слышишь меня? Восс мёртв, барьер разрушен. Мы смогли его прорвать. Давай я отведу тебя к врачу.
Инженер, морщась от невыносимой боли, поднял руку. Пятна крови покрывали даже металлическую часть перчатки. Сознание Тома уже затуманивалось, но он знал, что ответит:
- Я никуда не пойду. Мне не поможет ни один врач. Восс буквально размазал меня по стене. Лучше открой окно.
Второй капрал пошёл в ВЦ, чтобы поднять защитный экран. А первый, посмотрев в глаза Тома, спросил:
- Ты не жалеешь о смерти?
Экран медленно поднялся. На Тома упал луч того же холодного серого света, что и неделю назад. Силы почти оставили инженера, и в полубреду он сказал:
- А о чём жалеть? Погода хорошая...
Том аль-Ильмари широко улыбнулся, лёг на спину и стал смотреть на свет, вспоминая самые яркие события своей жизни. Вскоре свет почти полностью померк, голова освободилась от мыслей. Последняя вспышка яркого света в сознании - и вечная тьма...

 Отправлено: 31.12.10 16:02. Заголовок: Тирания Мой первый р..

Тирания
Мой первый рэдволльский рассказ. Не забывайте, что это лишь фрагмент, полностью я сие не имею права выкладывать.

Мартин оттеснил Бадранга к стене:
- Я предупреждал, что когда-нибудь убью тебя! - прокричал мышонок и полоснул горностая своим коротким мечом по животу.
Бадранг жалобно заскулил и стал медленно оседать на землю. В его глазах появилось выражение непередаваемого отчаяния и обречённости. Меч начал выпадать из его ослабевшей лапы.
Мартин наклонился за этим мечом. Много лет назад, когда Мартин был малышом, тиран-горностай отобрал у него это оружие и угнал мышонка и его бабушку в рабство. Каждый день Мартин мечтал о мести Бадрангу. И вот его мечта сбылась. С благоговением мышонок взялся за рукоять.
Но тут взгляд Бадранга приобрёл былую жестокость и надменность. Резко рванувшись в сторону, тиран успел не только выхватить меч, но и протащить за собой Мартина, не желавшего отпускать оружие. Горностай ударил мышонка задней лапой. От неожиданности Мартин охнул и схватился за ушибленное место. На его глазах выступили слёзы; буквально на секунду он остановился, чтобы перевести дух. И тут Бадранг сбил его с ног и ударил мечом. Со звоном о выступающие повсюду камни короткий меч, которым сражался Мартин, отлетел от него на несколько метров. Мышонок попытался незаметно отползти, взять своё оружие и продолжить бой.
Это стало его роковой ошибкой. Увидев, что противник повернулся к нему спиной, Бадранг подкрался к Мартину и вонзил в него свой меч по рукоять. Тело в последний раз дёрнулось и застыло. Не обращая внимания на раны, Бадранг поднял к небу меч с нанизанным на него Мартином и разразился безумным хохотом.
Неподалёку от Бадранга ёж Паллум сражался сразу с двумя хищниками. Услышав этот дикий смех, еж обернулся. Ровно секунду он не понимал, что именно так развеселило Бадранга, но, увидев, что держит горностай, Паллум рухнул на землю:
- Мартин! Не-е-е-е-е-ет!!!
- Сдавайтесь или будете убиты! - прокричал Бадранг, продолжая держать меч с нанизанным на нём Мартином. - Вы проиграли!
Но самые отчаянные из лесных жителей ещё продолжали пытаться воевать. Но солдаты Бадранга, окрылённые предчувствием близкой победы, быстро расправлялись с ними. Через полчаса в Маршанке оставались лишь несколько десятков выдр, белок, мышей и ежей, которым была уготована невесёлая судьба стать рабами Бадранга.
Солнце начало садиться. Бадранг, не доверивший перевязывать свои раны никому, вышел из длинного дома и стал прогуливаться вдоль стен своей крепости. Горностай впервые за много дней позволил себе улыбнуться: новые рабы ещё сильны. С ними он успеет закончить Маршанк до конца лета. А что будет дальше...а это его не волновало. Главное, что сейчас всё идёт как по маслу.
Неожиданно горностай заметил лежащую у стены фигурку.
- Кто там у стены уснул или подох?!
Но как только Бадранг подбежал к тёмному силуэту, его злость только усилилась. Это был не солдат его армии. Это была мышка. На её голове была рана, но бока её еле заметно двигались.
Память услужливо выдала Бадрангу нужное воспоминание. За секунды до встречи с Мартином на него, Бадранга, набросилась юная мышка с пращой. Тогда Бадранг считал битву проигранной. В отчаянии он сильно толкнул эту самую мышку в стену.
"А хорошо я её приложил", - подумал тиран. "Я думал, что она не выживет. Хм-м. Слишком уж она хороша, чтобы из неё делать рабыню. Но и валяться просто так я её не оставлю".
Перекинув находку через плечо, горностай зашагал к длинному дому.

 Отправлено: 31.12.10 16:03. Заголовок: На Грани Колонийское..

На Грани
Колонийское.

Вместо ставших уже такими привычными звуков стрельбы я слышал лишь тихое "цык-цык" автопушки, означавшее лишь одно: патронов к ней у меня больше не осталось. Достав из кобуры бластер, я бросил беглый взгляд на индикатор патронов. Их оставалось всего лишь 6 штук. Это было не то что мало - это было буквально ничто в свете того, что враги приближались со всех сторон. В тот момент я успел несколько раз проклясть свою самонадеянность: ну почему я так верил в наши силы, что отказался от дополнительного оружия?!
Мои товарищи, не раз помогавшие мне, когда дело пахло керосином, скорее всего, были мертвы или захвачены в плен. Я сам видел, как автоматическая турель мнемоклонов уничтожила пятерых из нас. Что с остальными - не знаю. Но подозреваю, что ничего хорошего. В душе поднялось отчаяние вперемешку с безысходностью и злобой на себя: ведь я же мог, мог их спасти! Если бы только мнемоклоны не подстрелили мой правый двигатель... Хотя... скорее всего, я был бы сейчас мёртв.
Дальше пришла злоба на наших командиров. Как они там нам описывали наше задание? "База небольшая, вас вполне хватит, чтобы её разбить, серьёзных сил там никогда не было, если что-то изменится, мы вам сразу же сообщим" и прочая утешающая ахинея. Кто из этих дутых идиотов в погонах допустил ошибку в расчётах и отправил нас в самое пекло? Или же им наплевать, сколько бойцов поляжет за свободу Селена? Похоже, что мы все для наших командиров - не более чем пушечное мясо. Выживет - ну и ладно, не сегодня так завтра умрёт. Умер - как жаль, какая трагедия, но такова судьба. То, что у нас кроме войны, может быть своя жизнь, свои мечты и цели, даже не рассматривается. Фрайг подери, да какие могут быть мечты у "пушечного мяса"?! Пусть подыхает, нам начхать! Тот же Венгайр (или же Вен, как мы его называем за спиной), давший нам задание, сейчас спокойно сидит у себя в кожаном гравикресле, и ему нет никакого дела до того, что "перспективному бойцу" с "задатками настоящего генерала" и "просто хорошему парню" Эргвину мнемоклоны сейчас снесут голову.
Мнемоклоны, окружившие меня, вели себя, по крайней мере, странно. Я привык, что они всегда открывали огонь, стоило им лишь завидеть наших. Эти же просто стояли с оружием наготове и не делали ничего. Абсолютно ничего! Поначалу мне в голову даже забрела безумная идея о том, что они выключены, но огоньки на имплантах и мерцание их роботизированных глаз говорило об обратном. Было такое ощущение, будто они все чего-то ждали. Какого-то сигнала...
Но меня в тот миг меньше всего волновало, что они там затевают и чего они ждут. Я хотел лишь одного: расстрелять их всех, выпустить им их поганые кишки или их импланты, вырвать сердца, размозжить головы очередью из автопушки. "Пусть только попробуют подойти ближе, - единственная мысль заполнила в тот момент всё моё сознание - и я им..."
"Что "ты им"? - неожиданно прервал мои пафосно-злобные думы голос в моём подсознании. - Что "ты им"-то, Эргвин? Порвёшь их всех голыми руками, или же окажешься в состоянии наколдовать себе мощную пушку и крутую броню, чтобы осуществить свои садистские мечты? Уж скорей "они тебе". Бежать надо, пока ты не убит или тебя не схватили".
Бежать. Да хорошо было бы вернуться на базу, наорать на командование, схлопотать выговор и забыть об этих чёртовых мнемоклонах хоть на недельку. Но как? На гравицикле с повреждённым двигателем далеко не уедешь. Вариант с тем, чтобы убежать от мнемоклонов на своих двоих я откинул сразу же. Была только одна крайне рискованная, но при ближайшем рассмотрении, вполне годная идея. Так сказать, последний шанс. Да, мой правый двигатель повреждён. Но форсаж от этого не должен отказать. Как знать, может, если я форсирую двигатели, мне удастся прорвать их "живой щит" и доехать до базы? Да, я понимал, что бабахнуть повреждённый двигатель может так, что костей не соберёшь. Но почему бы и не рискнуть, вдруг всё обойдётся? Попытка не пытка, терять мне всё равно нечего. В тот момент мне было как-то наплевать на то, что меня могут убить или захватить в плен.
Разворачивая гравицикл в сторону дороги, я ожидал, что вот именно в этот момент мнемоклоны изрешетят меня своими пулями. Но нет, они так и стояли как истуканы. В последний раз посмотрев на них и убедившись, что ни один киборг не взял меня на прицел, я врубил форсаж на полную мощность. Руль сразу же затрясся и начал вырываться из рук, оба двигателя взревели. Из повреждённого показался короткий язык пламени. Я почувствовал, как моя спина покрывается холодным липким потом: сейчас движок как рванёт! Но нет, ничего не взорвалось. Пламя исчезло, из самого двигателя валил густой дым, индикатор на приборной панели показывал, что он раскалён чуть ли не до предела. Но он работал, и это было главное.
Я выжал газ до упора, чувствуя, как руль чуть ли не вырывается у меня из рук. Всегда было трудно управлять гравициклом на огромной скорости, но сейчас выбирать не приходится. Стремясь не упасть с сидения и не перевернуться, я на полной скорости въехал в мнемоклонов, перекрывающих мне путь к дороге на базу. Тут же раздался треск, скрежет, лязг металла и хруст костей. На забрало моего шлема попали несколько капель крови. Я не видел, что именно творилось с мнемоклонами, попавшими под мой гравицикл, но жуткие звуки подсказывали мне, что лучше мне это не видеть. На всякий случай я достал свой бластер: шестью патронами никого толком не убьёшь, сам бластер впечатления не производит, но как-то увереннее было прорываться через орды врагов с оружием.
Вот она, дорога! Я её вижу, осталось совсем чуть-чуть! Неужели я вырвался, я свободен? В голове начали мелькать варианты того, как я буду высказывать Венгайру всё, что пережил у этой злосчастной базы. И пусть только попробует, мразь, не дать мне отдохнуть!..
Мои раздумья прервала резкая обжигающая боль в щиколотке. Кто-то из мнемоклонов открыл таки по мне огонь. "Следующая пуля будет в голову - холодно подумал я. - Удивительно, почему они сейчас палили по ногам". Я знал: киборги редко промахиваются, а столь радикально - вообще никогда.
"Тогда почему же они выстрелили мне в ногу и только раз?" - пронеслось в голове, и тут я почувствовал, как мои руки слабеют. Теперь-то всё понятно. Парализующее оружие. Это было последнее, о чём я успел подумать, прежде чем повалиться в песок. Мой гравцикл, оставляя за собой вихрь из песчинок, поехал куда-то дальше без меня.
Мои знания о парализующем оружии были малы. Нет, даже не малы - ничтожны. Стыдно сказать, но я о нём знал только по фильмам, что беспрестанно крутили по стереовизору. И почему-то мне всегда казалось, что парализаторы действуют на всё тело и усыпляют. Как я мог сейчас убедиться, я очень глубоко ошибался. Мои ноги отказывались мне повиноваться, но головой и руками я худо-бедно шевелить мог. Перед глазами был туман - не столь от парализатора, сколь от шока - но мой разум был предельно ясен.
"Плохо моё дело. Плохо, - пульсировала в голове лишь одна эта мысль, обжигая сознание своей ледяной холодностью и бездушностью. - Лучше бы они меня убили". Но в то же время я понимал, что они бы ни за что этого не сделали. В своё время, ещё в начале войны, я и мои парни взорвали их орбитальную станцию, лишили нескольких ресурсных баз и даже уничтожили какую-то важную мнемоклонскую шишку. Речи о пощаде при таком раскладе вообще можно не вести. Нет ничего хуже осознания собственного бессилия и невозможности как-либо исправить ситуацию! Я думал, что в эти минуты я сойду с ума.
Хотя... выход есть.
Я посмотрел направо, желая убедиться, не выпал ли у меня из руки бластер. Нет. Моё оружие было всё ещё закреплено, палец был точно на сенсорной гашетке. И тут же другая мысль пронзила собой мой разум.
Грань - та самая, за которую в нашем мировоззрении отправляются все, кто умер - проходит именно здесь. Когда ты, полупарализованный, лежишь на холодном ночном песке среди врагов, а из оружия у тебя почти пустой бластер. Когда речи о том, чтобы выжить, и быть не может. Где есть только "умереть достойно" и "не сдаться врагу".
Но что там, за Гранью? Мир, где нет ни зла, ни войны, любовь, покой, вечное солнце? Наоборот: холодная злоба и вечные муки? Но здравый смысл подсказывал мне: ничего. Там, за Гранью - только чернота, где нет ничего и никого.
Мне нечего терять. Мои родители давно убиты, своей семьи у меня нет. Друзей теперь тоже. Кто не убит - те лишились моего доверия, послав меня сюда. В нашу победу я больше не верю: если мы не смогли разбить даже маленькую базу мнемоклонов, представляю, что там с большой.
Возможно, кто-то и осудит меня, узнав, что я решил застрелиться. Но я тогда прекрасно понимал, на что иду. Раз я попал в плен к мнемоклонам - я просто так не отделаюсь. Либо моё сознание перенесут в полностью управляемого робота, превратят в игрушку, которая будет ненавидеть своих хозяев, но ничего не сможет сделать, либо вытащат всю информацию и будут использовать моё тело как энергетическую батарею. Неожиданно мне вспомнился главнокомандующий мнемоклонов: в самом начале войны я видел его во время попытки мирных переговоров. Его холодные злые глаза, измождённое многочисленными потерями крови от имплантаций лицо, синтетический голос... мне тогда хватило одного взгляда, чтобы понять: этот не остановится ни перед чем и слово "милосердие" он забыл уже давно. Лучше уж смерть, чем его манипуляторы, которые уже по локоть в крови.
Я попытался пошевелить рукой с бластером. Казалось, будто она была отлита из свинца. Каждое движение давалось тяжело. Нет, ни в коем разе ни больно - просто тяжело. Я мрачно порадовался тому, что паралитическое оружие мнемоклонов не сразило меня наповал.
"Только бы не заметили... только бы не заметили..." - думал я, разворачивая дуло к своему виску. Я тогда боялся лишь одного: что мнемоклоны разгадают мой план и выстрелят в меня парализатором ещё раз. И тогда я ничего не смогу сделать.
Вот уж дуло бластера смотрит точно на мою голову. Чтобы у меня уж точно всё получилось, я начинаю осторожно приближать бластер к виску. Глаза, кажется, сейчас вывалятся из глазниц: я постоянно оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что ни один мнемоклон ко мне не подходит. Да ещё и шлем сильно затрудняет обзор...
Шлем. Чёрт возьми. Ведь это же - самая прочная часть бронекостюма. Когда я приблизил бластер дулом плотно к височной части шлема, я надеялся только на то, что он не подведёт на таком близком расстоянии.
Я надавил на сенсорную гашетку. Тут же руке с бластером стало тепло, я услышал глухой удар энергетического сгустка. Моё лицо обдало жаром, но проклятый шлем был цел.
Я выстрелил во второй раз. Правой стороне лица стало жарче. Ну же, ещё пара выстрелов - и шлему конец!
Третий раз. Мне на щёку упало что-то горячее. Я сильно скосил глаза вправо: через образовавшееся в шлеме отверстие я теперь мог видеть звёздное небо Селена.
В последний раз окинув взглядом эти звёзды, кусок одной луны Селена (другую я не видел из-за того, что лежал), пустыню и стоящих невдалеке мнемоклонов, я задержал палец на сенсоре, выпустив три последних патрона одновременно себе в голову.
... Мнемоклонский боец сам не мог объяснить, что именно заставило его в тот момент остановиться и взглянуть на пленника. Но сомнений не было: Эргвин, один из самых опасных противников мнемоклонов, непримиримый боец и бунтарь, лежал в холодном ночном песке с кровавым мессивом вместо головы.

 Отправлено: 31.12.10 16:04. Заголовок: Too Cold я сам не зн..

Too Cold
я сам не знаю, какой дьявол толкнул меня выдать подобный бред.

Раз - два - три...

Сначала было свежо. Сухой ветер словно мягким холодным языком слизывал тепло со всего, до чего мог добраться. Он словно снимал какую-то невидимую защиту, разрушал и так тонкую незримую плёнку, защищающую любое живое существо от подобных капризов природы. Даже нельзя было чётко сказать, откуда дует ветер: казалось, его направление меняется каждую секунду.
Затем на смену холодному но в какой-то мере приятному ветру пришёл холод. Своими колкими когтистыми лапами он забирался под одежду, под шерсть, наполнял собой кости, вызывая мучительную ломоту от каждого движения. Он действовал по-хозяйски, овладевая своей жертвой. Дыхание оседало на шерсть в виде россыпи мелких неправильных капель воды, но не застывало. От этого было ещё холоднее.
Бадранг поплотнее закутался в свой плащ, желая прогнать от себя ощущение холода. Но холодная ткань мало ему в этом помогла.
Нет...
Нельзя стоять, нельзя! Надо жить, надо дышать, надо вырываться из этого холодного плена, надо идти!..
Но... куда? Кроме того, так хотелось просто взять и заснуть тут, посреди поля, и хоть немного отдохнуть...
Медленно, по капле, холод разрушал жизнь и тепло чужака, имевшего наглость войти в его безмолвное царство. Он делал это так, словно желая преподать последний урок перед смертью зверю, в назидание всем остальным.
Белый снег и серое небо уже не резали глаза: всё было так как надо. Морозный воздух заполнял собой лёгкие, рассыпался там, внутри, на мириады ледяных кристаллов и выходил наружу облачком пара. А кристаллы оставались в лёгких, заполняя собой так необходимое для жизни пространство. Собственное дыхание уже казалось мёртвым, холодным, под стать царившей здесь природе.
Всё ещё кутаясь в свой плащ, Бадранг медленно пошёл по снегу. Лапы вязли в нём будто в болоте, снег налипал вокруг мокрого меха, но холод совсем не ощущался. Наверное, за то время, что Бадранг стоял посреди поля, они успели промёрзнуть насквозь. Это было настолько неестественно, что в какой-то момент хотелось ударить по своим лапам мечом, вспороть их, но только бы убедиться, что они всё ещё не омертвели!
Бадранг попытался пошевелить пальцами на своей правой передней лапе и тут же содрогнулся от боли, но то была не боль в костях. Казалось, собственные кожа и мясо сжались из-за холода. Бадранг начал быстро дышать и тереть холодные лапы друг о друга, но это не помогло. Дыхание лишь обжигало кожу на секунду, а затем снова ощущался холод, выгрызающий даже эти крохи тепла.
С каждым вдохом стерильный снег, не пахнущий ничем, приобретал новые резкие запахи. Запахи крови и ржавчины. Собственные задние лапы будто вмёрзли в толстое покрывало снега, отказываясь сделать даже шаг. Тело, отдавшее всё своё тепло впустую этому холодному дню, словно растворялось в мёрзлом воздухе.
Где вся эта зимняя феерия, которой с нетерпением ждёт каждый зверь? Запах мороза, запах еловых ветвей, дружеские посиделки у камина под весёлый треск поленьев, радостный визг детишек, играющих во дворах... где оно?
Его нет. Всё это - иллюзия. На самом деле зима - это цепкий холод, разрушающий тебя по капле, белое-белое поле и серое небо, противно режущее глаза и всепоглощающее чувство отчаяния и безысходности. Такое же холодное, как и зимний воздух.
Холод сковал Бадранга. Не в силах сделать ни шагу, он упал в снег. Его глаза закрывались сами собой. Из последних сил он слегка повернул голову и затухающим взором посмотрел перед собой.
Беспощадная природная сила пока что одерживала верх.

 Отправлено: 31.12.10 16:05. Заголовок: Гневное, пьяное, опр..

Гневное, пьяное, оправдательное Бадрангу. Родилось вместе с той самой анимашкой с Мартином.

Для начала, давайте представим себе такую ситуацию. Вы на поле боя, один на один с врагом. Этот враг почти добил вас, ещё минута - и вы погибнете. У вас есть возможность вызвать себе подкрепление. Скажите мне: вы этой возможностью воспользуетесь?
Да? Ну тогда добро пожаловать в скоты и трусы, которые не могут воевать один на один. Да-да, я всё о своём: о Бадранге. А конкретно - о его бое с Феллдо. Что же ты, только что решивший вызвать подкрепление, всё ещё считаешь его сволочью?
Если же ты ответил "нет", то... ты просто ничего не знаешь о войне. Не надо мне говорить о рыцарских турнирах, тут была именно война. А на войне важно только одно: выжить. Если же ты это осознаёшь, то мне охота задать тебе один простой вопрос: ты и впвраду настолько не ценишь свою жизнь, что пошёл бы на самоубийство?
Это касательно самого распространённого - якобы нечестного боя Феллдо с Бадрангом. Теперь же перейдём к другому. К рабам.
Вообще мне больше они напоминают не рабов, а зависимых крестьян. Насколько мне позволяют судить мои знания истории, к рабам было не то что отвратительное отношение - это было что-то гораздо хуже. Никаких "шпионов", отсроченных казней и т.п. вообще не подразумевалось - даже мысль о побеге была чревата казнью. Рабам подолгу не давали жрать, их гоняли в хвост и в гриву, никаких моментов, подобных тому, когда рабы всю ночь укрепляли ворота, а днём им дали отдохнуть, не было вообще. Я не говорю о попытках к восстанию - это пресекалось на корню. Равно так же не было возможности свободного перемещения по двору господина (вспомните, как Кейла ходит к сидящим в яме Мартину и ко - для рабов это была непозволительная роскошь!) Тут же мы видим Мартина, который сначала нападает на охранника, затем - плюёт другому в морду, прокусывает Бадрангу лапу... и остаётся в живых! При рабовладельческом строе он был бы убит без обиняков.
Вспомните эпизод с оружием. Это когда Бадранг, узнавший от Друвпа(тоже невозможно - хозяин никогда не утверждал себя разговором с рабами - хотя бы потому, что боялся "испачкаться") пришёл искать сворованные рабами мечи, пращи, пики и не нашёл ничего, т.к. Кейла это перепрятал. Знаете, как оно было бы, будучи эти звери настоящими рабами? Они бы перекопали весь двор Маршанка, но нашли бы оружие. А после этого последовала бы казнь. И Друвпа - за неверную информацию, и тех, кто спрятал оружие - чтоб другим было неповадно. Бадранг же этого не сделал.
У Бадранга не было наполеоновских планов о власти, хм, во всём мире. Он хотел лишь укрепиться на Восточном побережье. Если честно, я не особо понимаю, за что именно ему дали прозвище "тиран". Кого он тиранил? Тех, кого захватил в рабы (давайте уж не будем называть их "зависимыми крестьянами", хоть оно и вернее - просто так будет понятней)? Обратимся опять же к истории: это вот сейчас, живя в мире современном, мы смотрим на рабство как на дикость. Но ведь в "Рэдволле"-то представлен не современный мир! Каждой эпохе - своё. В те времена - к слову, мне "Рэдволл" чем-то напоминает раннее Средневековье - это было нормально. Даже в мире людей.
Давайте вспомним ещё один эпизод. Когда Бадранг предлагает пиратам Клогга, захватившим его крепость, выбор: смерть, рабство или ряды его солдат. Ни при рабовладельческом строе, ни при тиранической форме правления, последний вариант невозможен! Особенно с учётом того, что у Бадранга на тот момент вообще не было рабов.
Возможно, у меня перепутаны понятия "добра" и "зла", но чисто по-моему, в этом плане большей сволочью выступает Мартин. Вспомните его слова: "Нам нужна свобода, а не месть". Ладно, я понимаю, до того, как он подошёл к Маршанку, он мог и не знать, что все рабы свободны. Свободны. Понимаете, о чём я? Когда Мартин полез воевать, он фактически начал противоречить самому себе. Это не геройский поступок. Получается, что всё-таки он решил отомстить.
Про Розу говорить я не считаю нужным: всё сказано до меня. На войне как на войне: без жертв никак. И, честно говоря, мне не понятно, зачем она пошла на поле боя. Можно было метать те же дротики издалека, можно было вытаскивать раненых из Маршанка. Порой мне кажется, что ей и Феллдо (возвращаясь к поднятому в начале вопросу) просто надоело жить.
Нет-нет, не думайте, я не делаю из Бадранга жертву. Я в состоянии осознать, что он хитрый, жестокий зверь. Но он хотя бы не прятал свою жестокость под маской доброты, как это сделали Мартин и ко.

 Отправлено: 31.12.10 16:08. Заголовок: Война с химерами Про..

Война с химерами
Продолжение "Шейдгроуна" - раз. В рукописном варианте занимает штук 6 общих тетрадей - два. Жалкий закос под рэдволлстиль - три. Вы всё ещё хотите это прочитать?
Тащемто, только самые первые главы. остальное перепечатывать лень.

Часть 1. "Возвращение".


1.

Отрывок из записей сестры Симоны, летописицы аббатства Рэдволл:
"В этот день по традиции мы уже должны были дать название этому лету. Но мы не смогли этого сделать. Будь ты проклят, Красный Коготь!
Я до сих пор не могу поверить в то, что это случилось. Что привело его в наши края? Зачем он позарился именно на наше аббатство? Почему Мартин Воитель, наш Защитник, не предупредил нас об опасности? Почему Альдан, наш Воин, был тогда далеко? Такое чувство, что на нас ополчились все.
Мы слишком долго жили без войн, слишком расслабились. Мы не держали боеспособную армию - лишь на стенах стояли несколько часовых, вооружённых короткими копьями. Уже много сезонов в нашем аббатстве нет ни барсучихи, ни зайца. Красный Коготь воспользовался нашей слабостью. Он ударил по нам ночью, в два счёта его бандиты расправились с нашими часовыми. У нас не было даже достойного оружия, чтобы дать врагу отпор. Казалось бы, Красный Коготь должен был бы убить нас. Но он не тронул никого. Таким образом проклятая ласка получил всё сразу: и замок, и нас - рабов.
Эта запись - первая, которую я делаю за много времени. Я пишу её ночью, при лунном свете, просто потому, что в другое время у меня не было бы возможности. Мы работаем на полях, приводим аббатство в порядок, готовим вкусные блюда - ради чего? Ради блага Красного Когтя и его шайки. Мы уже привыкли работать без малейшего намёка на благодарность, без похвалы. Рабский неблагодарный труд для нас стал настолько обычной вещью, что, кажется, никто из нас уже не видит в этом ничего зазорного. Как и не стыдится принимать жалкие подачки из лап Красного Когтя.Я не могу поверить что мы, рэдволльцы, так низко пали! Но что только не сделаешь, чтобы выжить...
Наш нынешний аббат, Вакфин, постоянно переживает за всех нас. За рэдволльцев. За Страну Цветущих Мхов. За Альдана, который больше месяца назад отправился на поиски сокровищ ради выкупа нашего аббатства. Красный Коготь дал ему времени до осени. Я боюсь представить, что будет, если Альдан не вернётся с богатствами к оговоренному сроку.
Я тоже часто думаю: где сейчас Альдан? Как он? Где он сейчас? Удастся ли ему выкупить Рэдволл?
Без слов, Альдан очень молод, вспыльчив, иногда он бывает даже наивен. Что же, его можно оправдать. Он один из самых молодых воителей Рэдволла. Но я всё равно верю в него. Ведь не мог дух Мартина Воителя ошибиться, когда выбрал Альдана одним из своих преемников. И я всё равно продолжаю верить, что Рэдволл будет спасён."
Сестра Симона, мышь средних лет, быстро свернула лист пергамента в свиток, бесшумно прошла к стеллажам с книгами, засунула свиток между книг и подошла к окну. Окна её спальни выходили на рэдволльский пруд, в котором отражались луна и звёзды.
А ведь ещё недавно, всего-то каких-то два-три сезона назад, ей это всё казалось таким милым и приветливым... Рэдволл, каждая его часть, каждая травинка и камушек - всё словно дышало добром и отбирало негативную энергию. С самого момента основания Рэдволл был оплотом добра и свободы; его жители всегда помогали слабым и давали злодеям отпор, если те зазнавались. Как же всё изменилось с приходом Красного Когтя!
Всё, абсолютно всё, стало неправильно. Злоба оставила везде свои невидимые, но такие ощущаемые шаги. Словно отвратительная вязкая слизь, чужая злоба наполнила собой Рэдволл, изменяя изнутри всё, до чего могла достать.
Теперь почти всем рэдволльцам казалось, что это они чужие в своём аббатстве.

2.

Два дня подряд Альдан без отдыха шёл и шёл на юг, домой, в Рэдволл. Острые мелкие камушки впивались в подушечки его лап, меч Мартина Воителя больно бил по боку, дыхание от быстрого хотя стало хриплым и прерывистым. Но Альдан не мог позволить себе остановиться. Словно какой-то дьявол толкал и толкал его вперёд всё это время, начиная с той самой ночи в полузаброшенном замке - царстве тьмы и холода, куда привела его нужда найти сокровища на выкуп Рэдволла из лап злодеев.
Но усталость дала о себе знать в то раннее утро. Задние лапы словно стали ватными и начали заплетаться. Очертания деревьев и кустов, растущих повсюду, расплывались, но спать, на удивление, Альдан не хотел совсем.
Альдан огляделся вокруг и уселся на траву под раскидистым дубом. Было раннее утро, ночной холод ещё чётко ощущался. Но там, на горизонте, небо уже окрашивалось в оттенки оранжевого и малинового. Где-то в глубине леса весело зачирикала какая-то ранняя пташка.
"Лучше бы была ночь: ночью легче идти..." - подумал Альдан, но тут же оборвал свою мысль. Одно лишь начало её заставило полёвку вздрогнуть. Неужели он сам становится... немного Шейдгроуном?
Альдан всё ещё не понимал, что же за существо был Шейдгроун. Высокий, даже выше барсука зверь с блестящей чёрной шерстью, длинными рогами, мощными передними лапами-крыльями и завораживающими жёлто-фиолетовыми глазами. Уже несколько раз Альдан ловил себя на мысли, что ему хочется ещё раз ощутить на себе их холодно-завораживающий взгляд. Было в этом что-то... особенное. Одновременно разрушающее и дающее надежду.
Мордой Шейдгроун напоминал нечто среднее между волком и каким-то ещё хищником. Вроде кошки. Альдан прекрасно знал, отчего именно так: в дальних предках у Шейдгроуна были химеры - сильные существа, некогда бывшие королями всего северо-востока. Но время не пощадило химер: многие погибли, а оставшиеся, чтобы оставить после себя потомство, были вынуждены жениться на других зверях.
Да, Шейдгроун был наследником королевского рода. Но он решил пойти не по пути всех своих предшественников. Он выбрал свою собственную дорогу - стал слугой Тьмы, бессмертным, но абсолютно не способным жить при свете существом.
Именно Шейдгроун тогда, во дворе замка, толкнул Альдана на его первое в жизни убийство. Альдан убил двух крыс, приставленных к нему Красным Когтем в качестве надзирателей. Вспомнив об этом, Альдан поёжился: он всё ещё не мог поверить, что у него поднялась лапа на других зверей, пусть даже и врагов. И Альдан до сих пор задавался мыслями: правильно ли он сделал, убив их? С одной стороны, это было нечестно. С другой - Шейдгроун был прав, говоря, что у этих зверей нет души, а Красный Коготь тут же расторгнет договор о выкупе, когда увидит сокровища. В том, что его странный знакомый прав, Альдан не сомневался. В конце концов, сколько повидал и узнал Шейдгроун за свою чуть ли не полувековую жизнь и сколько видел Альдан?
Альдану безумно хотелось чтобы Шейдгроун пошёл с ним, поучаствовал в бою за освобождение Рэдволла, помог Альдану разбить врага, пронзил бы пару хищников своими тяжёлыми здоровенными каменными стрелами. Но воин Рэдволла понимал: химера никогда не покинет свой замок. Хотя бы из-за своей неспособности жить при свете.
Солнце поднималось всё выше и выше. Уже за деревьями можно было заметить его раскалённый диск. Полупрозрачная синеватая темнота медленно растворялась, становилось жарче. Новый день постепенно вступал в свои права.
Альдан встал, отряхнул свою тунику, проверил, надёжно ли закреплён меч Мартина Воителя в ножнах и снова быстро зашагал на юг. Пока ему было нужно только одно: побыстрее добраться до Рэдволла.

3.

Утро пришло и в Рэдволл. Но жители аббатства, ещё недавно встававшие с первыми лучами солнца, теперь с неохотой выползали из свох спален. Никому не хотелось лишний раз видеть гнусные морды хищников в своём родном доме.
Сестра Симона этой ночью так и не смогла уснуть, погружённая в собственные мысли и тревоги. Она чувствовала себя совершенно разбитой, но в то же время понимала: поспать ей никто не даст, а даже если и даст, то у неё не выйдет.
Этот день с самого начала начался для неё неудачно. Спускаясь с лестницы, сестра Симона споткнулась, попыталась ухватиться за перила, чтобы удержать равновесие, но всё равно очень больно ударилась боком о ступеньку и ойкнула.
- Великие Сезоны! Сестра Симона, право, надо быть осторожнее, - мягко, но укоризненно прозвучало откуда-то сбоку.
Мышь встала, поспешно отряхнула и поправила свою рясу и посмотрела аббату в глаза:
- Отец Вакфин, простите. Я просто... отвлеклась...
Нынешний аббат Рэдволла был уже очень стар. Его шерсть от прожитых сезонов стала почти белой; белыми были даже усы. За маленьким пенсне, никогда не покидавшим нос отца Вакфина, смотрели на мир мудрые карие глаза. Но, несмотря на старость, аббат был полон сил. Он никогда не ходил с тростью, никогда не спал посреди дня, как это делали многие старики. И даже несмотря на тяжесть времён, наставших для Рэдволла, он всегда поддерживал и помогал всем живущим в аббатстве мирным зверям не опускать лапы. Вакфин старался вести себя так, словно в Рэдволле всё было по-прежнему.
Сестра Симона продолжала виновато смотреть на отца настоятеля. Нет, она вовсе не притворялась - в тот момент она на самом деле ощущала себя так.
Аббат Вакфин легко улыбнулся:
- Ну, не надо винить себя, сестра. Лучше садитесь завтракать.
Симона поблагодарила аббата и пошла к столам. Завтрак был скудным: холодная склизкая вязкая серая и абсолютно безвкусная каша, чёрствая корка чёрного хлеба и стакан воды - грязной и мутной жижи, явно взятой из рэдволльского пруда. Красному Когтю не хотелось тратить на рабов хорошие продукты.
Естественно, пища эта аппетита никакого не вызывала. А сестре Симоне и так не хотелось есть: уж слишком многое случилось за последние дни, уж слишком тяжело это всё понять, привести мысли в порядок... Она просто сидела и бессмысленно смотрела куда-то в пустоту.
- Может, вы всё-таки поедите, сестра? Нехорошо это - себя голодом морить...
Мышь посмотрела назад и измученно улыбнулась аббату Вакфину:
- Нет, спасибо, отец настоятель... как-то мне есть совсем не хочется.
В глазах аббата появилась тревога. Осторожно взяв Симону за лапу, он указал ей в глубь Большого зала:
- Пойдём, поговорим.
В Большом зале аббат снова заглянул в глаза Симоны и тихо спросил:
- Что вас тревожит?
Некоторое время сестра колебалась. Стоит ли говорить аббату об этой ночи, о первой во все времена правления Красного Когтя записи в летописи аббатства, сделанной ей, о мыслях о судьбе Альдана? Но в конце концов она решила высказать все свои тревоги:
- Отец настоятель, я... я очень переживаю за наше будущее. Что, если Альдан уже убит, или же он опоздает с сокровищами? Что будет с Рэдволлом?
- Не переживайте, сестра. Альдан хоть и юн, но он умён не по годам. Я верю: он вернётся до наступления осени и освободит нас. Нам надо лишь немного подождать. Я знаю, что он уже где-то совсем рядом.
Сестра Симона кивнула головой и посмотрела на отца Вакфина. Её слова аббата совсем не утешили, но она очень боялась расстроить старого настоятеля.
- Спасибо, отец настоятель. Это были как раз те слова, что я хотела услышать. А сейчас... можно я пойду помогу на кухне? Дни пройдут быстрее за делом...
- Конечно. И больше не тревожьтесь по пустякам!
Дождавшись, пока Симона уйдёт, отец Вакфин прошёл через весь Большой зал, машинально разглядывая древний гобелен, и остановился около изображения Мартина Воителя - первого Защитника Рэдволла.
В трудные минуты дух Мартина, бывало, часто приходил на помощь рэдволльцам, давал подсказки, намёки на то, как можно решить беду, предостерегал мирных жителей. Помня об этом, аббат Вакфин решил попросить Защитника о помощи.
- Мартин, - обратился он к воину, - ты видишь что творится здесь, в Рэдволле, в твоём родном доме. Помоги нам, хотя бы подскажи, как мы сможем помочь Альдану избавить нас от Красного Когтя...
Вакфин смотрел и смотрел на Мартина, ожидая, что тот ответит хоть что-то, но ничего не происходило. Вакфина охватило отчаяние: неужели они чем-то настолько прогневили Защитника, что он не желает больше помогать жителям своего аббатства? Совершенно расстроившись, Вакфин повернулся спиной к гобелену и уже хотел было идти, но тут...
Сзади раздался какой-то шум. Старый аббат прислушался. Лязг металла, крики, звон, стоны... Вакфин немедленно посмотрел назад.
На месте гобелена была молочно-белая пелена, которая с каждой секундой всё рассеивалась и рассеивалась. Вот уже можно было рассмотреть тёмные силуэты отчаянно дерущихся зверей, серое небо, лужайку. Дымка почти полностью исчезла, и картина боя стала чёткой.
Звери на лужайке дрались не на жизнь, а на смерть. Многие из них были ранены, у других не было оружия, но они продолжали отчаянный бой.
Вакфин ещё раз внимательнее посмотрел на дерущихся. Вон там, у дерева мышь с кинжалом атаковала... зайца? Великие Сезоны, что это?! Как мирные жители могут воевать друг с другом, да ещё так отчаянно? Нет, что-то здесь не так...
Но то был не единичный случай. В том бою сцепились выдры с ежами, кроты с мышами, белки с землеройками. А посреди поля брани воина-белку с мечом Мартина Воителя в лапах прижимал своей мощной задней лапой к земле...
Аббат Вакфин несколько раз моргнул, затем - протёр глаза, пытаясь убедиться, что они не подводят его. Но нет, старые глаза не подвели в этот раз отца настоятеля. Неизвестный воин-белка дрался со здоровенной, больше барсука, тварью со средней длины шерстью, мордой, напоминающей морду дикой кошки, длинными рогами, гривой, толстым кожистым хвостом, чуть ли не в два раза длиннее самой твари и... крыльями на передних лапах, чем-то напоминающими крылья летучей мыши! В лапах у неизвестного зверя была здоровенная алебарда, которую он занёс для удара.
"Нет!" - хотел закричать Вакфин, но тут молочно-белая пелена снова заволокла всё поле боя. А когда она рассеялась, ни дерущихся мирных жителей, ни жуткой твари с алебардой уже не было видно.
За туманом был тронный зал какого-то замка. Прямо перед взором аббата были два резных трона, обитые роскошным красным бархатом. Больший из них был свободен, на другом сидела молоденькая симпатичная лисичка. Издалека казалось, что она просто спокойно спит, но это была лишь иллюзия. Её лапы изгибались под каким-то неправильным углом и казались невероятно длинными. Голова безвольно лежала на плече, рот был чуть приоткрыт. У её ног было разлито вино и валялся золотой кубок.
Аббат принюхался. Сквозь туман приникал холодный запах тронного зала и чуть пьянящий аромат вина. Но к этим запахам примешивался и ещё один. Тошнотворно-сладкий, до боли знакомый, разъедающий дыхательные пути. Запах гниющей плоти.
Мёртвая лисичка и тронный зал тоже исчезли в тумане. А сама молочно-белая дымка начала темнеть, стала сначала серой, потом - чёрной как ночь. Стало холодно.
Из темноты вышел ещё один зверь. Внешне он напоминал ту самую тварь с алебардой: те же рога, грива, лапы-крылья. Но дикую кошку он напоминал гораздо меньше: было в его облике что-то напоминающее зверя вроде волка или лисы. У него были жёлтые глаза со ржавого цвета зрачками. Из-под его верхней губы высовывались шесть белых клыков. В лапах он держал здоровенный лук; через плечо был перекинут колчан со стрелами. На его морде было выражение такой холодной злобы, что аббат даже невольно захотел зажмуриться.
Но тут облик зверя начал стремительно меняться. Шерсть стала чёрной как окружавший его туман, перепонка между крыльями - фиолетовой, зрачки тоже окрасились в фиолетовый цвет. На губах незнакомца появилась жестокая улыбка. Он вытащил одну стрелу из колчана, положил её на лук и туго натянул тетиву.
Вакфин попятился. Эта иллюзия была такой реалистичной, что он на самом деле испугался, что этот зверь пристрелит его. Но тут чья-то лапа мягко легла на плечо аббата, а где-то сзади гулко раздался голос Мартина Воителя:
- Опасность рядом, но вовсе не там, где все её ждут. Ищите её между мной и потомком моего друга.
С этими словами чёрный туман рассеялся, Мартин Воитель пропал. Отец Вакфин снова стоят у гобелена.
Старый аббат сделал глубокий вдох, на минуту закрыл глаза и только потом посмотрел на Мартина:
- Спасибо. Знать бы, что именно ты имел в виду...

4.

Бесшумно, словно тень, лис Криволап шёл по Рэдволлу. Ему вовсе не было нужды вести себя тихо: ведь солдаты Красного Когтя в мышином аббатстве были хозяевами. Просто у него скрытность с годами переросла в привычку.
Всё так же бесшумно он подошёл к бывшей спальне аббата Вакфина. Теперь там жил Красный Коготь. Разбойники взяли для себя самые большие и светлые комнаты, выделив мирным жителям лишь десяток маленьких спален.
Криволап осторожно постучал в дверь.
- Входи, - донеслось властно оттуда.
Лис открыл дверь и всё так же тихо подошёл к своему командиру.
Глядя на Красного Когтя, с трудом можно было бы сказать, что это жестокий завоеватель. Он был невысокого роста, не носил ни вычурных одежд ни даже брони, из оружия при нём был лишь ятаган с щербатым лезвием. Через всю морду ласки проходил длинный уродливый шрам, из-за которого один его глаз всегда был открыт не полностью. Светло-коричневый мех был свалявшимся и нечёсаным, но более-менее чистым. Из одежды на нём была лишь простая серая туника, придерживаемая на поясе какой-то верёвкой. Единственное, что могло привлечь в нём внимание - это когти. По какой-то прихоти природы они и вправду были кирпично-красного цвета. Красный Коготь всегда жутко ими гордился.
Спальня, в отличие от своего владельца, выглядела куда более впечатляюще. Повсюду были развешаны красно-белые знамёна на которых была эмблема завоевателя - окровавленная лапа с красными когтями, на стенах было развешано самое разномастное оружие - пращи и кинжалы, пики и копья, мечи и сабли. Позади кресла завоевателя были повешены шкуры зверей - поверженных врагов Красного Когтя. Таким образом бандит стремился подчеркнуть свою беспощадность к врагам.
Некоторое время ласка просто смотрел на Криволапа. Затем он медленно моргнул и заговорил:
- Зачем пришёл?
Лис поморщился. У Красного Когтя был отвратительный голос: низкий, но с какими-то визгливыми нотками. Долго его слушать было невозможно: уже через несколько минут голос завоевателя начинал резать уши. Но лис не смел высказывать своё недовольство. Низко поклонившись, он сказал:
- Повелитель, среди лесных жителей всё сильнее и сильнее нарастает недовольство. Я походил по лесу, послушал, о чём говорят там. Звери хотят собрать свою армию и атаковать нас. К тому же, я опасаюсь, что рано или поздно наши пленники смогут ударить нам в тыл.
Красный Коготь внешне оставался спокоен:
- Не поднимай панику заранее. Жители леса - мирные звери, они страшатся войны и вряд ли умеют хотя бы держать оружие. А если лесные и поднимут бучу, мы быстренько прирежем кого-то из здешних мышей. Поверь мне, после такого они сразу сложат оружие: они не могут видеть, как гибнут их друзья. Этим же можно утихомирить и пленников, если они вдруг захотят бунтовать.
Лис недовольно поморщился - голос Красного Когтя всё-таки его сильно раздражал - и снова учтиво поклонился:
- Благодарю вас, повелитель. А что там с тем мышонком, который отправился за сокровищами?
Услышав это, Красный Коготь рассмеялся. Смех у него был ещё отвратнее звука его голоса: больше всего он напоминал отрывистый скрип старых несмазанных ворот. Криволап спокойно ждал, пока Красный Коготь успокоится.
- Это жалкое отродье с мечом не по размеру? Забудь о нём. Если он не вернётся к осени, Копьехвост и Серошёрст выпустят ему кишки и придут сюда уже без него. А если он и вернётся, то я отберу у него сокровища и пощекочу ему бока своим ятаганом!
Лис понимающе уставился на Красного Когтя:
- Так значит, вы нарушите свой договор о выкупе?
- Нет, что ты, ведь невежливо нарушать договоры. Я лишь немного изменю его условия, - сказал Красный Коготь, и его пасть вновь растянулась в ухмылке.
Криволап довольно хмыкнул. Он не любил бурно выражать свои эмоции. Чтобы закончить разговор, он сказал:
- Благодарю вас, повелитель. Мне передать гарнизону ваши слова насчёт лесных?
Красный Коготь прищурился:
- Передай.
Лис в последний раз поклонился и оставил ласку-бандита наедине с его думами.

5.

Красный Коготь ошибался, говоря, что лесные жители не способны воевать. Весь Лес Цветущих Мхов, узнав о захвате Рэдволла врагом, начал готовиться к штурму. Самые сильные звери упражнялись в фехтовании, учились стрелять из луков и пращей. Другие постигали врачебное искусство: после боя, как бы он ни закончился, первым делом стоило позаботиться о раненых. Остальные делали броню, боеприпасы и искали других зверей, способных помочь отбить Рэдволл из лап хищников.
Вильям, молодая сильная белка, сидел во дворе и делал оперение своим стрелам. Его лапы уже почти молниеносно повторяли отточенные привычные действия. Закончив приделывать оперение к очередной стреле, Вильям тут же клал её в колчан, стоявший справа от него. Таких колчанов за этот день он успел набрать уже три штуки.
Лапы делали свою работу, но мысли белки витали далеко. Что там, в Рэдволле, сейчас? Как там старый аббат Вакфин и его мыши? Держатся ли они всё ещё, или Красный Коготь уже сломал их волю? Удастся ли им, лесным жителям, отбить Рэдволл, который много сезонов являл собой обитель мира и покоя? Как обернётся бой? Победой добра, или же полным его крахом? Во все времена Страны Цветущих Мхов ещё не было ни разу случая, когда злодеи полностью побеждали лесных жителей. Рано или поздно добро возрождалось, буквально восставало из пепла и защищало лесных жителей.
"Но если добро всегда побеждает зло, - подумал Вильям, - почему же мне сейчас так тягостно на душе?" Ему и вправду уже не первый день было как-то неспокойно. Дурные предчувствия одолевали его всё сильнее, а порой ему даже казалось, что всё, что затевают лесные жители - бессмысленно. Будто бы их действия всё равно пойдут прахом.
Вильям отложил очередную стрелу с ещё не до конца готовым оперением и посмотрел вдаль. Там, за кронами деревьев, виднелись шпили аббатства Рэдволл.
"Как там сейчас?" - снова подумал белка-лучник.
Он вспомнил как его, тогда ещё совсем бельчонка, отец привёл как-то раз в Рэдволл на празднование Дня Названия. Тогда всё: и высокие торжественные залы, и обилие яств на столах, и гостеприимство и любовь жителей аббатства - поразило маленького Вильяма. Всю свою жизнь он стремился быть как эти звери.
Чуть позже Вильям узнал и историю Рэдволла. Он тогда ощутил невероятную гордость: как могут эти мирные жители каждый раз показывать зазнавшимся злодеям их место? Как могут уживаться в них безграничное добродушие и умение так воевать?
А теперь все эти добрые мыши, ежи, кроты, белки в плену. В плену у какого-то грязного ласки, который одержал победу только за счёт того, что напал ночью!
Вильям взял в лапы стрелу и вернулся к своему занятию.

 Отправлено: 31.12.10 16:10. Заголовок: Left Behind Ну, блин..

Left Behind
Ну, блин, наконец-то. Достойный братец "No More!" по градусу бреда. И да, с Новым годом вас, товарищи.

Лязг цепей, резкий, рвущий слух звук, взрезал вязкую холодную тишину зимней ночи. Мартин, воитель Рэдволла, тут же вскочил со своей постели, схватил свой меч и посмотрел в окно:
- Кто здесь?! - выкрикнул Мартин, даже не ожидая услышать ответ. Но тут до него донеслось откуда-то издалека:
- Что случилось?
Мартин даже вздрогнул и отшатнулся от окна, когда услышал эти слова, но потом смог взять себя в лапы. Голос явно принадлежал мыши.
Мышь-воин выглянул в окно ещё раз. И как он только мог испугаться? Это всего лишь двое часовых с восточной стены, расположенной прямо под окном спальни Мартина. Наверное, их сильно испугал крик воина.
- Что случилось? Вы в порядке? - повторил свой вопрос один из них.
"Да", хотел было ответить Мартин, но тут до его ушей вновь долетел лязг металла. Губы воина произнесли вовсе не то, что он хотел сказать:
- Вы это слышите?
Часовые недоуменно переглянулись:
- Что?
- Этот звук... будто кто-то гремит цепями! - развёл лапами Мартин.
Часовые снова посмотрели друг на друга, один другому что-то быстро сказал на ухо. Затем тот, что говорил с Мартином, снова задрал голову вверх:
- Никаких цепей мы не слышим, - сказал он.
- Вам, наверное, это приснилось, - добавил другой. - Так бывает, это ничего страшного. Вы просто заснуть постарайтесь...
- Хорошо, - перебил его Мартин.
Воин поспешно закрыл окно, задёрнул шторы, быстро надел свою тунику и сел на кровать. Слова часовых его нисколько не утешили. Либо они обманывают Мартина насчёт того, что не слышат лязга, либо... Что ещё может быть, Мартин придумать не смог.
Отвратительный звук тише не становился. Мартин опустил свой меч и произнёс как можно более спокойно:
- Ладно, если ты собираешься шуметь так всю ночь и не хочешь пообщаться нормально, то я иду спать!
Лязг тут же стих. Мартин довольно ухмыльнулся:
- Вот так-то. Спокойной ночи!
Мартин положил меч на место и стал снимать с себя свою тунику. Но стоило ему расстегнуть ремень, как лязг раздался снова. И на этот раз он был даже громче, чем раньше.
От неожиданности Мартин вздрогнул и уронил ремень на пол. Пряжка глухо и тяжело ударилась о пол.
Затем Воитель разгневался. Что за бездарные шуточки?!
- Да прекрати ты греметь! - взревел Мартин. Он поднял свой ремень с пола, застегнул его, взял свой меч и стал осматриваться.Но ничего больше не происходило. Таинственный носитель оков не появлялся, а лязг не утихал. Эта неизвестность, беспомощность и неспособность что-либо сделать очень сильно раздражала воителя Рэдволла.
Поняв, что заснуть всё равно не удастся, Мартин сел на табуретку и стал думать, кто бы это мог быть.
Итак, судя по тому, что часовые не слышат его, неизвестный зверь находится в самом здании аббатства. И, скорее всего, он стоит на лестнице, прямо под дверью. в спальню Мартина.
Подумав об этом, Мартин встал и открыл дверь, ожидая, что выскажет шутнику всё, что думает о нём и его шутке. Но под дверью не оказалось никого. Двери в остальные спальни были закрыты, а мирно спящие там жители аббатства Рэдволл явно и не подозревали о том, что их воин сейчас не может заснуть из-за неведомого лязга цепей.
Но Мартин всё равно решил полностью проверить свои догадки. Он открыл дверь полностью, вышел из своей спальни и пошёл по коридору, постоянно озираясь по сторонам. Но с каждым шагом, с каждой закрытой дверью он всё больше убеждался: что-то здесь не так. Лязг стоял почти оглушительный, но больше никто из мирных жителей не выбегал с гневными воплями из своих спален, проклиная шутника. Мартин даже специально заглянул в несколько спален: мыши, жившие там, мирно спали и их сон явно ничто не тревожило.
"Может, это всё-таки шутка? - подумал Мартин. - Кто-то из аббатства решил меня разыграть и подговорил всех наших упорно изображать сон до поры до времени? Но даже если это и так, то... это не похоже на рэдволльцев. Это как-то очень грубо и не смешно." Действительно, если это был розыгрыш, то очень жестокий по отношению к Мартину. Кроме того, где они взяли цепь? В Рэдволле цепей почти не было. Была лишь одна: толстая старая и ржавая у "журавля" у аббатского пруда. Чтобы её отсоединить, а затем дотащить до аббатства, потребуется немало времени и сил. В одиночку с такой работой вряд ли кому-то по силам справиться...
Дойдя до середины коридора, Мартин почувствовал бессильную злость. Он уже отошёл довольно далеко от своей спальни, но лязг тише не становился. Создавалось чувство, будто неизвестный закованный зверь идёт за Мартином по пятам. Но воин с уверенностью мог сказать: сзади него нет никого.
"Такое чувство, что часовые правы, и я один слышу этот лязг, - решил про себя Мартин. - Хорошо, если это не более чем обман слуха, то я возвращаюсь в спальню и попробую заснуть под этот грохот!"
Всё так же тихо Мартин развернулся и пошёл в сторону своей спальни. Думал он в тот момент только об одном: что он завтра выскажет всё аббатисе и попросит её найти шутника. В то, что это обман слуха, Мартин верил всё меньше и меньше. Не может же быть этот обман таким чётким и ясно различимым!
Мартин подошёл к своей спальне и осторожно открыл дверь. Он очень боялся разбудить кого-либо из жителей аббатства, а петли двери его спальни скрипели давно. Вообще их стоило смазать, но Мартин постоянно об этом забывал.
Но стоило Мартину открыть дверь полностью, как все его мысли тут же улетучились. В его сознании в тот момент бы только животный ужас.
Шторы были раздвинуты, в окно бил холодный лунный свет. Вся спальня наполнилась холодом. А на табуретке сидел какой-то непонятный зверь, закутанный в чёрный балахон. Его морда была полностью скрыта за большим чёрным капюшоном.
Снова раздался лязг цепей. Зверь поднял свою лапу и указал Мартину на кровать. Цепи, опутывавшие всю лапу зверя от запястья до плеча, холодно сверкнули в лунном свете.
"Страшно, наверное, ходить закованным", - подумал Мартин машинально. И тут в его душе словно шевельнулся ледяной ком. Кто этот незнакомец? Что ему надо? Как он сюда попал? Почему он закован? Но Мартин всё равно попытался наладить контакт:
- В-вы... хотите, чтобы я сел? Хорош-шо... - произнёс он, заикаясь от страха и медленно пошёл к кровати. Когда Мартин прошёл мимо незнакомого зверя, он почувствовал холод: как будто тот был частью зимы, царившей в Лесу Цветущих Мхов. Из любопытства Мартин попытался было заглянуть под капюшон, чтобы хотя бы понять, кто это, но не смог. Капюшон был надвинут глубоко и закрывал морду незнакомца от посторонних глаз надёжно.
Мартин ещё раз окинул незнакомца взглядом и удивлённо моргнул несколько раз. Что это? Это было удивительно, но фигура зверя светилась холодным голубым сиянием! Нет, тут точно что-то не так...
"Может, всё дело в том, что он сидит под лунным светом?" - задал себе вопрос Мартин. Решив, что так и есть, он уселся на кровать.
Снова раздался лязг цепей. Незнакомец повернулся к Мартину, и теперь его закрытая капюшоном морда находилась прямо напротив морды воина Рэдволла. Воин ещё раз окинул взглядом его фигуру, и его сердце снова сжалось. Цепи опутывали всего зверя: его лапы, шею, тело - и лежали на полу, подобно каким-то неземным чудовищным змеям.
Незнакомец начал диалог первым:
- Ну здравствуй, Мартин, - произнёс он,и его голос словно бы задел какие-то струнки в душе Мартина. Что-то знакомое, родное, но забытое слышалось в нём. Он был тихий, словно бы доносился откуда-то из глубин подсознания, и в нём звучало такое отчаяние, что хотелось забыть обо всём и погрузиться в собственную боль.
- Кто ты и откуда знаешь, как меня зовут? - спросил воин у незнакомца.
Вместо ответа зверь снова загремел цепями, поднимая свои лапы вверх, к капюшону. Мартин даже заинтересованно подался вперёд: так ему не терпелось увидеть, кто именно скрывается под чёрным балахоном.
Мгновения тянулись мучительно долго. Вот из-под капюшона показался нос, вот сама переносица - серая с белой полосой, вот уже видны два больших белых клыка... И тут зверь скинул капюшон внезапно и резко, заставив Мартина отшатнуться назад.
- Теперь ты узнаёшь меня? - всё так же тихо и безысходно спросил зверь и сложил передние лапы на груди.
Мартин не мог поверить своим глазам. Перед ним на табуретке, закутанный в черный балахон и закованный в цепи, сидел Бадранг, тиран-горностай, один из самых жестоких и злых зверей, которых когда-либо встречал Мартин. Много-много сезонов назад он захватил в рабство Мартина и его бабушку, отобрал у Мартина меч его отца, Люка, и вместе с другими мирными зверями заставил стоить на Восточном побережье себе крепость Маршанк, убил нескольких друзей и невесту Мартина и сам пал от его лапы. Мартин проткнул Бадрангу сердце мечом отца.
Из-за балахона Мартин не видел фигуры Бадранга. Но морда его изменилась не сильно. Уши горностая были порваны, а взгляд... Мартин не знал, каким мужеством, каким железным характером должен обладать зверь, который способен выдержать их леденящий мёртвый взгляд больше чем минуту.
- Узнаю, - так же тихо ответил Мартин и протёр глаза. Бадранг мёртв уже не первый сезон, он не может тут быть и разговаривать с ним, Мартином!
Увидев это, Бадранг положил Мартину на плечо свою переднюю лапу. От этого прикосновения Мартин вздрогнул: ему показалось, будто его плечо опустили в снег. Форма лапы Бадранга совершенно не ощущалась, чувствовался лишь холод, исходящий от неё.
- Твои глаза не обманывают тебя, - сказал бывший тиран. - Ты видишь меня на самом деле.
Мартин робко кивнул и задал вопрос, который тревожил его уже давно:
- Почему ты закован?
Бадранг словно бы не заметил этого вопроса. Он подтянул к себе одну из своих цепей и только потом ответил:
- Не обращай внимания, Мартин. Это наказание.
- Наказание? - глупо переспросил Мартин. - А за что?
Взгляды Мартина и мёртвых глаз Бадранга вновь пересеклись. По холодным белым светящимся глазам горностая нельзя было понять, о чём он сейчас думает, но Мартину почему-то казалось, что Бадранг смотрит на него с некоторой долей жалости.
- В Тёмном Лесу наши души выглядят в соответствии со всеми теми ошибками, которые мы совершали при жизни. Нормальный зверь будет выглядеть точно так же, как и в лучшие дни своей жизни. Но таких мало, очень мало. Трудно прожить всю жизнь, не совершая абсолютно ничего плохого. Вот, например, я: при жизни я был рабовладельцем, лишал зверей свободы, данной им природой. Значит, я обречён навеки носить эти цепи: я должен ощутить, каково было тем, кто попал в мои лапы. А так же я должен помнить, как и за что я был убит.
Сказав последнее, Бадранг опустил вниз передние лапы. Мартин посмотрел на грудь Бадранга и почувствовал тошноту, подкатывающую к его горлу. В чёрном балахоне, который теперь носил Бадранг, на месте груди и в самой груди Бадранга была огромная дыра. А сквозь неё виднелись рёбра, сердце, желудок и часть кишок горностая. Все его внутренности были тронуты гнилью, а сердце было всё покрыто застывшей чёрной кровью.
- Результат твоих деяний, - сказал Бадранг, увидев, куда смотрит Мартин.
Мартин как можно быстрее отвёл взгляд от жуткой груди Бадранга и попытался посмотреть ему в глаза:
- П-понятно. Незавидная у т-тебя жизнь...
- Я привык, - покачал головой Бадранг. - Но я пришёл не рассказывать тебе о нелёгкой доле призрака с тёмным прошлым. Я хотел лишь спросить у тебя: как?
- Что - "как"?
Бадранг нахмурился:
- Как тебе жилось всё это время? Как тебе жилось с мыслями о том, что я и моя банда до сих пор лежим и гниём на Восточном побережье? От нас остались одни лишь кости, Маршанк через пару лет превратится полностью в руины, но старые раны всё ещё кровоточат. Как жилось тебе с мыслями о том, что ты бросил своих друзей и ушёл от них как глупое дитя сбегает из дома, когда его вздули родители? Ты не думал, что сделал им больно? Как можно было жить со всем этим?
Мартин молчал.
- Никак, я правильно понял? Всё это время ты об этом не думал. Забыл друзей, о невесте вспоминал не как обещал, с любовью, а сухо, словно выполняя необходимость. Как можно быть таким чёрствым?! - выпалил Бадранг и резко наклонился поближе к Мартину, громко звякнув цепями.
Мартин почувствовал, как в груди у него клокочет злоба. Как Бадранг, носивший при жизни прозвище "Тиран", может упрекать его Воителя Рэдволла, в бессердечности?
- Не тебе меня упрекать! Ты сам-то... - начал было Мартин, но Бадранг перебил его, тряхнув передними лапами. Цепи громко лязгнули, и Мартин умолк.
- Я, Мартин, уже получил своё. Я не держу греха в душе, все мои грехи, - Бадранг снова со звяканьем поднял передние лапы, - и так видны. Ты же свои скрываешь.
Мартин в ярости потряс головой. Нет, какая наглость! Зачем Бадранг пришёл сюда? Словно в напоминание о том, что прошлого не похоронишь. Неужели он не понимает, что Мартин каждый день вспоминал своих друзей, скучал по ним, тосковал? Что ему надо?
- Ну, Бадранг, погоди... - прошипел Мартин. - Сейчас я тебе, призраку, не сделаю ничего, но в Тёмном Лесу я с тобой поквитаюсь...
Бадранг встал с табуретки. Снова раздался лязг металла. Цепь с его правого плеча уж было начала сползать, но Бадранг привычным жестом вернул её обратно и снова смерил Мартина своими холодными мёртвыми глазами:
- Можно и не ждать, пока мы дойдём до Тёмного Леса. Карай меня сейчас, если тебе мало того, что ты уже со мной сделал.
Мартин разозлился ещё больше. Бадранг что, насмехается? Да так оно и есть! Проклятый призрак знает, что бить его живому существу - всё равно что бить воздух. Бесплотной оболочке не будет от ударов Мартина ничего.
- Живи пока, - буркнул Мартин, - или что вы, призраки, там делаете. Вот умру я - и тогда поговорим.
Тонкие губы Бадранга расплылись в лёгкой полуулыбке:
- Ты уже умер, Мартин.
Эти слова прозвучали для Воина как удар топора. Так же резко, сухо и неотвратимо.
Мёртв? Как это может быть? Когда? Где тело? Бадранг врёт!
- Нет... я... не верю!
В ответ Бадранг взял Мартина за лапу, открыл дверь в коридор и сказал:
- Иди, смотри. Ты недалеко.
Мартин пошёл по коридору, отказываясь верить словам давнего врага. Он слишком хорошо знал Бадранга, и поэтому мог с уверенностью сказать: это был злой хитрый и лживый зверь, способный на всё ради того, чтобы взять своё. Но в то же время всем, даже самым маленьким зверям, было известно: призраки не способны лгать, какими бы они ни были при жизни.
Неожиданно задняя лапа Мартина наткнулась на что-то. Оно было ещё тёплое, мягкое, подушечка лапы ощутила мех... Воин-мышь наклонился к телу и быстро ощупал мордочку мертвеца.
Все всяких сомнений, это была мышь. Но была только одна возможность убедиться, его ли это тело. Мартин на ощупь нашёл правое ухо мыши и быстро его ощупал. У него самого там находилась довольно большая зарубка, оставленная одним из надсмотрщиков Бадранга в своё время.
Ощупав ухо, Мартин сел в коридоре на колени и опустил голову.
- Нет... произнёс он, не желая признавать реальности. Призрак Мартина сидел на коленях перед собственным телом, не в силах бороться с горем.
Мартин даже не услышал, как к нему подошёл Бадранг. Горностай сел рядом с Мартином и сказал ему:
- Всему когда-то приходит конец, Мартин. Так ты всё ещё хочешь меня побить?
- Н... нет, Бадранг, - сказал Мартин, сглотнув тяжёлый комок. - Пошли. Покажешь мне... Тёмный Лес?
- Хорошо.
Два призрака медленно растворились во тьме коридора Рэдволла.

... На следующее утро мышь Ромашка проснулась рано, желая помочь поварам приготовить блюда к зимним праздникам. Она осторожно открыла дверь и, не желая разбудить кого-то из тихо спящих мирных зверей, пошла по коридору, думая только о готовке. Но тут, недалеко от лестницы, она споткнулась обо что-то шерстяное и мягкое и упала.
Немного поругав себя за неуклюжесть, мышь встала и посмотрела на то, обо что она споткнулась. Увидев это, она не смогла сдержать сдавленного крика.
Перед ней лежал труп Мартина, воителя Рэдволла, задушенного длинной цепью.

 Отправлено: 01.01.11 12:32. Заголовок: Тебе Того Же! Вечера..

Тебе Того Же! Вечера Навеселилась, От Души)))))

 Отправлено: 01.01.11 13:19. Заголовок: Я вчера не особо-то ..

Я вчера не особо-то и веселился. Зато я больше не пью. Ни капли.

 Отправлено: 01.01.11 22:28. Заголовок: Taneli ух ты скольк..

Taneli
ух ты сколько всего!!!!!!!!!!!!! ЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!!!! скоро приступлю к чтению!!!много вкусного!!!!

 Отправлено: 02.01.11 11:23. Заголовок: Удачного чтения ^w^..

Удачного чтения ^w^

 Отправлено: 04.01.11 13:16. Заголовок: как прочитаю-обязате..

как прочитаю-обязательно откоменчу каждый рассказ ;))))))))

 Отправлено: 04.01.11 14:21. Заголовок: Окей, жду как бэ...

Окей, жду как бэ.

 Отправлено: 05.01.11 12:08. Заголовок: Что за "бэ"?..

Что за "бэ"?

 Отправлено: 05.01.11 12:38. Заголовок: "Бы". Это сл..

"Бы". Это сленг, извиняюсь за его весьма частое использование.

 Отправлено: 05.01.11 20:16. Заголовок: ясно..

ясно