Шатёр Клуни Хлыста

Taneli & Gunslinger.
1.
Хорёк Хиск и крыса Гуррад возвращались в крепость Маршанк с новой добычей. Обычно они уводили в рабство мирных жителей леса, мышей, белок и прочих. Но сейчас они тащили в крепость двух молодых горностаев. Те были без сознания, поэтому хорёк и крыса тащили их на лапах.
- Не надо было тащить их в Маршанк. Бадрангу это не понравится.
- А ну, захлопни пасть! Понравится, не понравится, решать не тебе! Ты понял, крыса?
- Понял…
Погода стояла не слишком приятная. Было пасмурно, прохладно, дул сильный ветер. Двое хищников притащили горностаев в крепость и позвали Бадранга. Тот, как обычно, не довольный вышел из своего здания и подошёл посмотреть на двух новых «рабов». Они выглядели как самые обычные горностаи, только одежда у них не соответствовала времени. Молодые горностаи были одеты только в майки и трико. Вдруг Бадранг вскипел и, схватил сразу Гуррада и Хиска так, что оба зверя завизжали от страха и боли.
- Ну и что это такое?! Я вас послал за рабами, а вы притащили двух горностаев! Я вроде не говорил, что горностаям не доверяю?!
- Прости нас, милорд! Мы подумали, что нам потребуются новобранцы в армию…
- А ну, пошли вон с глаз моих!
Бадранг отшвырнул двух визжащих зверей и решил поговорить с двумя новенькими. Он подбежал к длинному дому, взял стоявшую рядом бочку с водой и выплеснул её на зверей. Те зашевелились и очнулись.
- Ну, давайте выкладывайте. Откуда такие взялись?
- Я… Ээээ… - замялся один горностай. К нему подошёл Гнилонос и ткнул копьём в грудь. Молодой зверь возмутился.
- Эй! Тыкай в кого-нибудь другого, понял?
Гнилонос попытался ткнуть копьём сильнее, но тут же получил по морде лапой от второго горностая. Звери Бадранга принялись окружать двух горностаев. Один из них выхватил помповый дробовик и наповал убил лучника-крысу. Войско Бадранга ударилось в панику, ведь им никогда не приходилось ни видеть ни слышать ничего подобного!
- Назад! Назад, гады! Не то всех порву, как Тузик грелку!
Бадранг был невероятно удивлён от такой дерзости, затем пришёл в ярость.
- А ну-ка, отдай мне эту странную грохочущую палку, или мои лучники сделают из тебя подушку для булавок! – вскричал горностай.
- Ну, ты размечтался! Получишь моё ружьё только через мой окровавленный труп! – зарычал молодой горностай на старшего. Бадранг налетел на молодого парня со своим мечом, который отобрал у Мартина Воителя. Началась драка. Бадранг размахивал мечом, но парнишка увёртывался от ударов, иногда парируя их своим дробовиком. Остальные воины смотрели на эту сцену, разинув рты. Все думали: что же это такое? Неужели какой-то молодой выскочка побьёт самого тирана Бадранга? Тут малец уселся на тирана верхом и направил на него дуло ружья. Горностай нюхнул ствол и отвернул голову. Из ствола пахло чем-то нехорошим, но он думал, что было бы очень неплохо завладеть таким мощным оружием.
- Ну что? Уймёшься, или мне тебе лучше башку снести? – прорычал молодой горностай прямо в морду Бадрангу.
- Ладно-ладно, парень! Пощади старика!
- Вот так-то лучше. Ну так, чего ты хочешь?
- Я хочу твоё оружие! – без тени сомнения ответил Бадранг.
- В общем так. Я не отдам тебе оружия, но к тебе примкну. Возьмёшь меня и моего друга к себе? А?
Тирана Бадранга не нужно было упрашивать дважды. Он не задумываясь принял двух молодых горностаев в свою банду, хотя горностаям он не доверял. Очень странные мысли вертелись в его мозгу. Кто эти горностаи? Откуда они такие появились? И самое главное, откуда достали настолько разрушительное оружие? На следующее утро, Бадранг подошёл на стену чтобы снова взглянуть на новых бойцов. Молодые горностаи стояли на стене, осматривая окрестности. Один вертел в лапах помповый дробовик, а второй держал пистолет-пулемёт H&K G11.
- Я так и не узнал ваши имена! – требовательным голосом сказал горностай-тиран.
- Меня зовут Танели, - ответил тот, что держал автомат G11.
- А я Ганслингер, - сказал обладатель дробовика.

2. Прошло уже несколько дней с первого момента пребывания Танели и Ганслингера в Маршанке. Дела шли плохо. Мартин Воитель и другие пленники сбежали и теперь объявили войну Бадрангу! Каждый день кто-то погибал. Бадранг уже потерял половину воинов, хотя и травоедам здорово досталось. Многих побили лучники Бадранга, да и Ганслингер с Танели косили всех из огнестрельного оружия. Бадранг лежал на кровати с исполосованной спиной. Если бы Ганслингер не разрядил картечью в эту бешеную белку по имени Фэлдо, то страшно подумать, чтобы стало с тираном! И вот настал день, когда Мартин Воитель приплыл на корабле выдр с жителями из Полуденной долины, чтобы разрушить крепость и убить Бадранга. И началось… Кровь, кровь, море крови и боли. Мартин Воитель понял, что так просто им не справиться и предпринял более тонкий план атаки. Словно трус, мышь под покровом ночи загрузил тележку горящим хворостом и травой. Таким нехитрым образом, Мартин поджёг ворота крепости. Яркий свет от огня сильно мешал лучникам вести точную стрельбу, к тому же делал их весьма уязвимыми. Звери Бадранга падали со стены, пронзённые стрелами и дротиками. Танели и Ганслингеру пришлось сидеть за стеной, плотно к ней прижавшись, чтобы не разделить печальную участь некоторых воинов Бадранга попавших под стрелу. И вот войско Мартина оказалось в Маршанке. Все звери Бадранга, равно как и сам Бадранг, бились не на жизнь, а на смерть. Вдруг какая-то не в меру наглая мышь напала на горностая и начала колошматить его пращёй с камнём. Бадранг отпихнул от себя эту мышь, и та ударилась об стену и осела на песок. Потом на Бадранга напал Мартин. Бой длился не долго. Мышь вдруг направил остриё меча прямо в сердце Бадранга. Ганслингер попытался пристрелить мыша, нацелив на того дробовик, но дикая боль в области головы пронзила его и он упал.

3.
Очнулся Ганслингер от острой боли во всём теле. Он повернул голову и увидел стоявшего на коленях рядом Танели. У обоих молодых зверей тела были в крови и в ранах, звери Мартина теперь кидались в них камнями и дико смеялись, как бы упиваясь их болью. Из длинного дома, некогда принадлежащему Бадрангу, неслись болезненные вопли и стоны. Танели сразу же узнал этот несчастный голос, голос Бадранга! Его мучали в его же собственной пыточной камере, где он никого из рабов не мучил никогда, кроме лиса Скалрага, который был даже не рабом а бойцом. Дверь длинного дома скрипнула и на пороге показался Мартин, державший за шкирку Бадранга. Горностай тоже был весь в крови и ранах. Победившие в битве мирные звери вдруг набросились на бывшего властителя и принялись его избивать палками, после чего Мартин зарубил горностая. На Ганслингера стала накатывать необъяснимая ярость. Только что сейчас на его глазах звери, называющие себя мирными, измучили и убили беззащитного горностая, к тому же израненного! К Танели, злобно хохоча, подошёл мышь с кнутом в лапе. Юный горностай уже приготовился испытать на своей шкуре невыносимую боль, но тут же заметил за поясом мыши дробовик Ганслингера. Танели схватил песок лапами и швырнул его в злую морду мыши, затем выхватил дробовик и застрелил мыша. Белке, сторожившей Ганслингера, заряд картечи разорвал живот.
- Уходим отсюда! – крикнул Танели Ганслингеру и бросил ему дробовик, после чего подобрал валявшийся на песке свой автомат. С кровопролитным боем двум молодым хищникам удалось вырваться из плена и сбежать из крепости, но мыши бросились в погоню за двумя горностаями. В воздухе засвистели стрелы. Одна из них, как раз пущенная Мартином ил лука, вошла в спину Ганслингера. Тот яростно закричал и упал на мягкую траву. Стреляя из автомата по мышам-лучникам, Танели заставил Ганслингера встать. Не смотря на все старания лесных жителей, двум горностаям удалось уйти в лес и скрыться там.
Из небольшого домика вышла молодая симпатичная горностаиха и пошла гулять в лес. Кружась в своём грубом, но довольно ярком платье, девочка принялась собирать цветочки и петь песенки, её голосок мог зачаровать кого угодно. Вдруг она услышала чьи-то крики и побежала туда, откуда они доносились. От того что девушка увидела чуть не упала в обморок. По лесной тропинке медленно шли два молодых горностая, один из них был тяжело ранен.
- Танели. Я не дойду… Брось меня здесь… - чуть слышно стонал раненый Ганслингер. – Меня всё равно ждёт смерть…
- Пасть закрой! Вместе встряли, вместе вылезем! – рыкнул Танели в ответ. Юная горностиха бросилась двум зверям на помощь и отвела к себе в дом. Родители этой девочки в восторг явно не пришли, увидев двух израненных горностаев, а один был со стрелой в спине.
- О, боже мой! Да они же совсем ещё мальчишки! Кто мог с ними такое сотворить? – вздыхала довольно пожилая горностаиха, вырывая стрелу из спины Ганслингера.
Семья горностаев, мирно живущая в лесу, помогла двум молодым горностаям, сбежавшим из плена. Танели поправился довольно быстро, а вот Ганслингеру было хуже. Он лежал в кровати и долго не приходил в себя. Очнулся он только через четыре дня. Через неделю Ганслингер уже смог ходить, ещё через несколько дней он полностью восстановился. Кроме того, он уже завёл роман с той самой молодой горностаихой, звали которую Ромашка. Однако такой мирной и тихой жизнью молодым горностаям пришлось наслаждаться не долго. Войско Мартина смогло отыскать тот самый домик, где жила семья горностаев. Опять же, напав, словно трусы под покровом темноты, мыши подожгли дом горящими стрелами и убили отца и мать Ромашки. Ганслингер, Танели и Ромашка были в лесу недалеко от дома одни. Услышав крики, они втроём сорвались с места и рванули домой, но было слишком поздно. Дом полыхал, как спичка. Отец и мать Ромашки лежали на земле, утыканные стрелами мышей.
- Ромашка! Беги в лес! – крикнул Ганслингер на неё. – А мы с Танели их придержим.
Оба парня схватились за стволы, а девчонка засеменила в лес, но далеко не убежала. Стрела проткнула ей заднюю лапу. Ганслингер бросился на помощь к Ромашке. Он пытался отбить атаку, стреляя из дробовика, но мышей было слишком много. Ромашка лежала на земле мёртвая – стрела попала ей прямо в сердце. Ганслингера пронзил дротик. Хотя Танели тоже досталось, у него не было серьёзных ран, и он мог сбежать. Он подбежал к раненому другу. Танели попытался вытащить дротик из живота Ганслингера, но тот ему не позволил. Он отдал ему свой дробовик с оставшимися патронами и велел уходить дальше в лес. Танели сбежал, оставив Ганслингера умирать. Со злорадной ухмылкой на мышиной морде, Мартин Воитель подошёл к тяжело раненому горностаю и наступил ему когтистой лапой на грудь:
- Твоё последнее слово, хищник!
- Ты всё равно подохнешь, мразь мышиная! – прорычал Ганслингер прямо в морду Мартину со всей ненавистью и злостью. Острый меч пронзил грудь молодого горностая. Последнее, что Ганслингер слышал, были восторженные вопли и хохот мышей из Полуденной долины.
С тех пор прошло много времени. Мартин Воитель построил аббатство Рэдволл в далёкой стране, под названием Страна Цветущих Мхов. Мышь-воин сидел в уютном кресле, потягивая фруктовый чай. Вдруг прибежала мышка и сказала Мартину, что какой-то зверь хочет с ним поговорить. Через минуту в комнату Мартина зашёл высокий зверь, закутанный в тёмный длинный плащ. Его морду скрывал капюшон, поэтому Мартин не смог разглядеть незнакомца.
- Оставь нас. Нам нужно побыть наедине, - Сказал Мартин. Поклонившись, мышка ушла.
- Чем я могу помочь тебе, друг? – спокойно спросил Мартин, даже не догадываясь, кто же скрывается под плащом. Зверь скинул с головы капюшон и Мартин увидел перед собой горностая, причём до боли знакомого горностая. Это был Танели.
- Ты?! – вдруг вскрикнул Мартин и схватился за свой меч. Танели выхватил из под плаща дробовик Ганслингера и выстрелил Мартину в плечо. Заряд крупной картечи оторвал Мартину переднюю лапу. Мышь-воин, яростно вопя от невыносимой боли, растянулся на каменном полу, кровь хлестала во все стороны.
- Это тебе за Бадранга! – прошипел горностай, передёргивая затвор оружия. Пластиковая гильза покатилась по полу. Прогремел второй выстрел, Мартин лишился второй передней лапы. Теперь воин лежал перед горностаем в луже собственной крови и тихо стонал.
- А это тебе за Ганслингера, моего лучшего друга!
Танели передёрнул затвор дробовика. Третий выстрел превратил грудь Мартина в кровавый фарш.
- Это тебе за тех добрых горностаев, которых ты хладнокровно убил!
Несмотря на столь страшные раны, Мартин был ещё жив. Последний выстрел разнёс ему голову.
- А это тебе за Ромашку, любовь Ганслингера, которую ты отнял у него!
Это было последнее, что Мартин услышал в своей жизни.